Ловко лавируя между «английской Сциллой и турецкой Харибдой», как отмечали российские дипломаты, шейх Мубарак искусно использовал весь набор имевшихся у него сил и средств. Даже два соответствующим образом меблированных в его дворце помещения для приемов: одно — для англичан, другое — для турок, с их национальной символикой и портретами монархов.

Рассказывают, что потолок одной из комнат в его дворце, где он встречался только с друзьями, украшало, дескать, доставленное из Индии, чудной работы деревянное резное полотно с танцующими и водящими хороводы женщинами. Комната эта, обставленная мягкими диванами и кальянами, служила местом, где велись беседы об арабской поэзии. Здесь шейх Мубарак с друзьями слушал повествования сказателей и хронистов племени бану ‘утуб. Говорят, что, время от времени, он наведывался в Басру, чтобы «поохотиться на прелестниц».

Шейх Мубарак, сообщал консул Российской империи в Багдаде А. Ф. Круглов, задействовал в выстраивании его отношений с турками, в этой «дружбе сквозь зубы», весь набор имевшихся у него сил и средств. Обладая талантом переговорщика, еще при дяде своем шейхе ‘Абд Аллахе Аль Сабахе, «выступал для турецких властей в Аравии специальным агентом-посредником в их сношениях с племенами», а также с правителями крайне важных для Турции шейхств Прибрежной Аравии, таких, к примеру, как Бахрейн[512].

В беседах с лицами из ближайшего окружения шейх Мубарак высказывался в том плане, что, выбирая себе в союзники — для противодействия планам турок о включении Кувейта в состав Османской империи — одну из великих держав, он прибегнет к помощи той из них, которая «предложит лучшую цену».

Английские дипломаты, как явствует из опубликованных документов, считали шейха Мубарака человеком «умным, недюжинной решимости и силы воли», а правителем — мудрым и расчетливым, но в то же время хитрым и изворотливым. Демонстрацию же им готовности служить, по их выражению, «и нашим, и вашим», то есть и туркам, и англичанам, объясняли, несколькими важными для него обстоятельствами. С одной стороны, нахождением во владениях турок в Южной Месопотамии обширной земельной собственности семейства Аль Сабах, а с другой — потребностью в Англии, как сильнейшей в то время иностранной державы в зоне Персидского залива, для защиты независимости Кувейта от поползновений Турции[513].

В характере шейха Мубарака, рассказывает Амин ал-Рихани, было «что-то ото льва и что-то от хамелеона». Русские дипломаты отзывались о нем как об «искусном восточном политике» и «мастере-виртуозе пустынной дипломатии». В народе его величали Мубараком Мудрым. В историю Кувейта и Аравии в целом он вошел как Мубарак Великий. Следуя по нити жизни, он всю ее, до капельки, посвятил своему народу. Светлые крылья славы шейха Мубарака и поныне шумят над Кувейтом. Память народа хранит его имя, а пески и время — аромат его эпохи.