Кат, в понимании йеменцев, – ценность. Горожане хранят его в мафрадже, в самом верхнем помещении дома-многоэтажки. Иными словами, там, где издревле принято держать казну семьи и устраивать маджалисы, мужские катовые посиделки с кофе и наргиле (кальяном) или с курительной трубкой [мода а). Во время таких посиделок решаются многие вопросы: заключаются сделки купли-продажи земельных участков, собранного за сезон зерна и кофе; согласуются условия заключения браков; регулируются семейно-родовые и родоплеменные споры. «Катофагия [буквально – «поедание ката»; здесь – «употребление ката»], – отмечает такой именитый российский исследователь Йемена, как П. В. Густерин, – один из признаков национальной идентификации арабов Йемена» (4). И с этим трудно не согласиться. Кат – неотъемлемая составляющая повседневной жизни йеменцев.

Листки ката срывают рано утром, «с утренней росой», как говорят йеменцы. Делают из них небольшие связки, и непременно завертывают в траву, так как именно в таком состоянии листки ката сохраняются в хорошем состоянии почти неделю.

По оценке Центра стратегических исследований Йеменской Республики, сообщает П. Густерман, плантации ката занимают около 10 % всех возделываемых сегодня в Йемене земель, что позволяет ежегодно снимать до 750 млн. порций ката. Поскольку 1 га ката приносит владельцу земли приблизительно 15 тыс. долл. США в год, а один га кофе – 3, 5 тыс. долл. США, то посевы кофе и других сельскохозяйственных культур год от года сокращаются. Так, если в 1970 г. катовые плантации охватывали площадь около 8 тыс. га, то в 2000 г – уже 103 тыс. га. Основные места произрастания ката – это провинции ‘Амран, Дамар, Ибб, Са’ада, Сана’а’, Таиз, Хадджа, Эд-Дали, Эль-Байда. В «катовую индустрию» (выращивание, сбор, доставку и сбыт) вовлечено примерно 25 % населения Йемена, занятого в сельском хозяйстве. Кат употребляют 70–80 % населения (как мужчины, так и женщины) (5).

Спиртных напитков в Аравии к столу не подают. Вино у мусульман – под строжайшим запретом. Мейсир (азартная игра на части туши верблюда), жертвенники., гадальные стрелы и вино – это мерзость, деяния сатаны, поучал правоверных Пророк Мухаммад. Запрет на вино, введенный исламом, «охраняет, – по выражению мусульман, – разум человека и покой его близких». Надо сказать, что до принятия ислама «побаловаться вином» в племенах Аравии, особенно в царствах Древнего Йемена, любили. Жители Йемена – древнейшие виноградари и виноделы. Вино считалось «напитком предков», воинов и поэтов. «Воспевание вина», восторженные слова о нем, присутствуют в стихах всех великих поэтов доисламской Аравии, писал в своем «Очерке истории ислама» востоковед-арабист Рейнхарт Дози (1820–1883). «Вино возбуждает человека к доблести и щедрости». Так отзывались о нем столпы арабской поэзии, тот же Имр’-л-Кайс (уроженец Хадрамаута) и ‘Ан-тара, Лабид и ал-Харис. Вино, сказывал ‘Антара, легендарный поэт и воин Древней Аравии, «растворяет врата сердца» и «придает крылья коню речи». Только в том случае, рассказывает Р. Дози, когда смерть любимого человека повергала аравийца в горе, он отказывался от вина. Если же на нем лежал долг кровной мести, то он не притрагивался к кубку с вином до тех пор, пока не исполнял этот долг (6). Из-за запрета на вино многие из современников Пророка, особенно поэты, медлили с принятием ислама. Знаменитый «златоуст» ал-А’ша (565 – ок. 629), например, прямо говорил, что вино и поэт – неразлучны (жил он в селении Эль-Манфуха, что в Йемене). «Воспеватель вина», как именуют своды аравийской старины поэта Абу Мухджана (ум. 637), наказанный за употребление вина самим халифом ‘Умаром, от «напитка радости» так и не отказался, и завещал похоронить себя под «виноградной лозой».