Уважаемыми мужами в племенах Древнего Йемена были ‘ар-рафы (прорицатели). Йеменцы воспринимали их, также как и жрецов-оракулов, «доверенными лицами богов», наделенных даром «считывать знаки-послания богов», содержащиеся во снах людей. Самые известные из прорицателей, вошедшие в сказания народов «Острова арабов», – это Шикк и Сатих. Своды йеменской старины повествуют, что Сатиха, к примеру, не раз приглашали к себе владыки Йемена. Выслушав содержание сна одного из них, Сатих предрек йеменцам нашествие на их земли абиссинцев. Во сне царь увидел, что со стороны «земель зинджей» [черных людей] появилась из мрака большая голова, разинула пасть, напала на Тихаму, и съела там все подчистую». Сон этот, сказал царю Сатих, извещает о том, что лет через 60–70 после смерти твоей явятся в земли Йемена абиссинцы и надолго завладеют ими. Обеспокоенный таким сообщением, царь пригласил к себе другого прорицателя, Шикка. Но и он предсказал то же самое.

Сказания йеменцев сохранили имена еще двух знаменитых прорицателей, проживавших в Йемене и Неджде, – Ибн ‘Аджала и Аблака ибн Ас’ади. Первый из них уведомил йеменцев о грядущем властвовании в землях Йемена персов. Второй нагадал одной женщине-мекканке, что «родит она царя, имя которому будет Му’авийа». Действительно, став женой Абу Суфйана, знатного человека из клана курайшитов, «господ Мекки», родила она от него мальчика, будущего халифа Му’авийю, основателя династии ‘Умаййидов (Омейядов, 661–750).

Почитали в Древнем Йемене мудрецов. Именем одного из них, Лукмана ал-Хакима, названа даже сура («глава») Корана. Изречения его, передаваемые из поколения в поколение, часто фигурируют в речи йеменцев и сегодня. Был он, как гласят легенды, мудрейшим из старшин ‘адитов, древнейшего из народов Аравии, проживавшего на территории нынешнего Йемена, но «исчезнувшего с лица земли» и превратившегося в «арабов утерянных». Лукман – один из немногих ‘адитов, кто, как мы уже рассказывали в этой книге, внял проповедям посланного к ним пророка Худа, и в Бога Единого уверовал. За это Аллах не подверг его наказанию, как других ‘адитов, а даровал ему мудрость великую, и жизнь долгую, «равную жизни семи коршунов».