Повсюду в мире разлиты тайные силы, управляющие его движением. За вычетом кадровых и смежных анкетно-психологических потребностей Сталину меньше всего свойствен был интерес к духовной субстанции человека, вообще к такой ненужной декоративной мнимости, как душа: «Для „души“, для вида — пятилетний план, для дела, для практической работы — двухлетний план — вот какая стратегия получилась у Рыкова» — в этой сталинской формуле из его доклада «О правом уклоне» универсальная бинарная иерархия христианства по-большевистски инвертирована и тело («дело») неизмеримо превосходит душу. Зато неким суррогатом последней Сталин наделяет даже заведомые абстракции вроде «Москвы» или «ленинизма» (напомню о тосте за его «здоровье»), тяготеющие к магическому олицетворению: «Чего добивается беспартийность? <…> Беспартийность чувствует свое бессилие… и потому вздыхает…»

Говоря в докладе, посвященном «правой опасности» о том, что «вопрос о лицах не решает дела, хотя представляет несомненный интерес», Сталин надумал даже высмеять столь немарксистскую переоценку роли личности, поведав слушателям «об одном эпизоде» времен Гражданской войны:

Одна часть красноармейцев с остервенением искала тогда в Одессе Антанту, будучи уверена, что ежели они поймают ее, Антанту, то войне придет конец (1928).

Одна часть красноармейцев с остервенением искала тогда в Одессе Антанту, будучи уверена, что ежели они поймают ее, Антанту, то войне придет конец (1928).

А несколько позже генсек по этой же анимистической методе бичует такое вредное явление, как обезличка: «Как могла укорениться у нас обезличка на ряде предприятий? Она пришла в предприятия как незаконная спутница непрерывки»; вернее, вторая переродилась в первую: «Нивелировка, предоставленная воле стихии, превратилась в обезличку»; «Непрерывка извращена». «Не ясно ли, — добавляет Сталин, будто повторяя рассуждения одесских красноармейцев, — что чем скорее похороним бумажную непрерывку, тем скорее добьемся правильной организации труда?»

Тут действовать надо научно, по-марксистски, без колдовства, к которому иные товарищи прибегают совершенно напрасно: «Некоторые товарищи думают, что обезличку можно уничтожить заклинаниями»; такие люди «то и дело выступают на собраниях с проклятиями по адресу обезлички, полагая, видимо, что после таких речей обезличка сама должна исчезнуть, так сказать, в порядке самотека». Надеяться на такое мирное решение — значит проявлять опасное благодушие и политическую близорукость: «Нет, товарищи, обезличка сама не исчезнет. Ее можем и должны уничтожить только мы сами, ибо мы с вами стоим у власти» (1931). А еще раньше, в докладе «О задачах партии» (1923), Сталин обрисовал конфликт между теоретической линией партии и партийной практикой в манере, напоминающей средневековые прения души с телом: «Партийная линия говорит… А партийная практика считала…»