Это – старшая сестра играла одну из рапсодий Листа.

– A где негодный мальчишка?

Меня нашли, извлекли из-под рояля, заставили надеть пальто и сказали:

– Идем на прогулку. Покажем тебе интересную вещь.

Наш город был не какой-нибудь глухой, жалкий, глубоко-провинциальный. Нет. В нем встречались в большом количестве двухэтажные дома, и было даже несколько трехэтажных, крыши которых казались мне горными вершинами, прикасавшимися к небу и звездам. А по некоторым улицам у нас даже ходила конка, иногда мчавшаяся со скоростью шести верст в час. Счастливый кучер ее мог сколько угодно звонить в висевший наверху сбоку чудесный колокол, и никто ему за это не делал никаких замечаний. А еще более счастливый кондуктор имел в своем распоряжении целую пачку прелестных разноцветных билетиков, которые он продавал по три, по пять и даже по семь копеек. Да они того и стоили: уж очень красивые были цвета.

Но что считалось гордостью города это – величественная главная площадь, вымощенная отличными большими булыжниками. По ним с таким веселым тарахтением можно было ездить взад и вперед на извозчиках. На этой площади стояли самые главные наши строения: с одной стороны – Собор, с другой – каланча. На каланче во время пожаров вывешивались большие черные шары, чтобы прохожие знали, где горит, и чтобы успели побежать туда и полюбоваться, пока огонь не погаснет.

Вот на эту самую площадь меня и повели на прогулку.

– А что здесь будет? – с любопытством спросил я.

– Сам увидишь.

Уже наступал вечер. Становилось темно. Фонари с керосиновыми лампами тускло светили, мерцая и жмурясь от мотыльков, которые вились вокруг, облепляли стекло и падали, опалив крылышки. На площади почему-то находилось очень много народа. Огромная толпа окружала возвышавшийся посреди большой новый столб и чего-то ждала. У столба суетились рабочие, передвигали высокую лестницу, протягивали проволоку. А немного поодаль, окруженный приставами, стоял сам полицеймейстер, величаво покручивал ус и покровительственно-снисходительно оглядывал публику.

Прошло десять минуть. Пятнадцать. Кто-то в толпе громко сказал: «Сейчас зажгут». Все смолкли. И вдруг…

Произошло чудо, потрясшее меня до глубины существа. На самом верху столба в огромном шаре что-то затрещало, зашипело, полетели вниз блестящие брызги, и небывалое сияние распространилось вокруг. Будто в небе, без всякого восхода, появилось солнце и осветило всю площадь. Пожарная каланча внезапно выросла перед нами, точно сама объятая пламенем. Булыжники мостовой засверкали, заиграли серебристой рыбьей чешуей. Каждый ухаб обнаружил свой жуткий провал, каждая лужа превратилась в сказочное озеро, вокруг которого в виде русалок стояли дамы и барышни.