Прошло около двадцати лет между первой великой войной и второй. И как сказалось на Западе это влияние! В отдельности ни позитивизм, ни теоретический материализм, ни равнодушный к Богу атеизм, ни практический утилитаризм, ни модернизм с эгоцентризмом и нигилизмом за сто лет – не могли довести Европу и Америку до того моральная уровня, до какого они дошли за двадцать лет психологического и политического общения с советской Москвой.

Вторая мировая война была уже не просто войной. Это уже не блуждания армий по земле и флотов по водам. Это не опустошенные тропы прохода вражеских войск, которые можно определить только на картах с крупным масштабом. Это не войны Наполеона, Валленштейна, Цезаря, Помпея, Александра Македонского, Ксеркса и Дария… Это вообще не война, а большевицкое массовое истребление людей, с презрением к народам и к личности, с превращением целых стран в голодный концентрационный лагерь, с пытками населения в подвалах-убежищах, с уничтожением городов и памятников духовной культуры. Это пример того, как передовые большевики с авионов в Средней Азии истребляют саранчу.

Психологический большевизм создал Гитлера. С его закабалением личности во имя безбожного государства, с его разделением подданных на чистых и на нечистых, только не по советскому признаку класса, а по национал-социалистическому признаку расы. Те же черты языческого отталкивания от христианского мироощущения, от христианской морали. И во главе – тот же обоготворенный бесстыдно-красующийся Вождь, Отец народов, великий по власти, вездесущий со своею пятою, всеведущий со своим Гестапо, подобием ГПУ… Вполне восприявший советскую тактику расправы с вредными для него элементами, гитлеровский большевизм уничтожал евреев в газовых камерах, как московский большевизм ликвидировал в своих камерах не газом, а пулей – офицеров, буржуазию, духовенство. И он же, большевизм Гитлера, при завоевании России обрекал население на голод и на нищету точно так же, как сами большевики при захвате Российского государства создали голод и нищету на всем протяжении покоренной Империи.

Но, все-таки, гордость этим одним своим германским учеником была бы для коммунистической Москвы неполной, если бы западные союзные державы сами тоже не проявили со своей стороны подражания Москве и во время войны и после заключения мира.

Целое столетие понадобилось Западу для моральной подготовки к воздушным бомбардировкам, к уничтожению мирного населения, к сметению с лица земли целых городов, в роде Дрездена или Хиросимы. Пришлось учиться и утилитаризму, и материализму, и атеизму, и эгоцентризму, чтобы дойти до сознания допустимости таких действий в изысканной культурной среде, чтобы перестроить классическую рыцарскую военную этику в большевицкую нравственность уголовных убийц.