Все же главное внимание Беккария уделял критике феодальной юстиции и обоснованию гуманистических принципов уголовного права. Существующее уголовное право, по его мнению, было не правом, а насилием, поскольку противоречило естественному закону. В частности, Беккария решительно осуждал пытки и другие методы принуждения обвиняемого к даче порочащих его показаний. Он считал, что деятельность органов правосудия должна быть основана на законе, требовал буквального толкования законов и признания преступлением только того, что предусмотрено законом. Он был решительно против произвольного отнесения каких-либо поступков к числу юридически наказуемых. Беккария обосновал подход, согласно которому правонарушениями считаются только действия, посягающие на свободу человека в гражданском обществе или препятствующие осуществлению его прав. Тем более, по его мнению, было недопустимо рассматривать в качестве правонарушений слова или мысли людей. Беккария подчеркивал преимущества гласного судопроизводства, выступал против смертной казни, считая возможным заменить ее пожизненным заключением; доказывал, что лучше предотвратить преступление, чем потом наказывать преступника.

Трактат «О преступлениях и наказаниях» мгновенно сделал Беккария европейской знаменитостью. Хвалебный отклик на него опубликовал Вольтер, свое восхищение выражал И. Бентам, появились многочисленные переводы на иностранные языки. Разумеется, не было недостатка и в критических выпадах. Автор одного из них, отец Ф. Факкинеи, объявил Беккария врагом христианства, его теорию назвал «социализмом», а ее сторонников — «социалистами».

Просветительские кружки существовали и в других крупных городах Италии — Венеции, Риме, Парме, Модене, Генуе и др. Члены их знакомились с просветительской литературой, обсуждали злободневные проблемы, предлагали пути повышения продуктивности сельского хозяйства, пытались бороться с засильем церкви. Однако по масштабу своей деятельности и силе влияния они, бесспорно, уступали таким культурным столицам итальянского Просвещения, как Неаполь и Милан. Тому имелись объективные причины: далеко не везде можно было найти покровителей в лице просвещенных монархов, как это было в Ломбардии и другом итальянском владении австрийских Габсбургов — Тоскане, или пользоваться поддержкой министров-реформаторов, как в Неаполе.

К Просвещению тесно примыкало реформаторское движение внутри католической церкви, близкое по духу французскому янсенизму. Участники этого движения в большинстве были учеными-богословами, преподавателями католических семинарий, хранителями монастырских библиотек и т. д. И хотя предметом их забот были преимущественно внутрицерковные дела, многое их сближало с просветителями. Итальянские янсенисты осуждали церковный обскурантизм, защищали науку и просвещение, боролись за удаление иезуитов из учебных заведений. Подобно просветителям они стремились к неформальному общению между собой, регулярно собирались для обсуждения волнующих тем. Их выступления в печати, по необходимости весьма умеренные и осторожные, тем не менее привлекали внимание общественности и вызывали споры.