На фоне общей робости политико-правовой мысли Германии смелостью и последовательностью отличались воззрения И. Канта. Справедливо считается, что он своим творчеством подвел итог теоретическим изысканиям эпохи Просвещения. Вместе с тем этот философ решительно выступил против утилитарной редукции морали, лежавшей в основе большинства современных ему концепций государства и права. Убеждение, что добрые дела можно совершать лишь «с задней мыслью», в расчете на успех или награду, он отвергал как «радикальное зло». Ибо такая нравственная установка требует от человека приспособления к обстоятельствам, из которых самое важное — отношение к нему власть имущих. Поэтому эгоизм, даже разумный, толкает к релятивизации норм нравственности — раболепию «бесправных» низов общества, лицемерию неуверенных в своем завтрашнем дне «средних слоев» и гедонистической беззастенчивости упоенных властью «верхов». Кант показал, что эгоизм является стержнем всех жизненно-практических отношений в условиях неограниченной монархии. Тем самым он выразил свое отношение к абсолютизму, столь милому сердцам многих его просвещенных соотечественников. Этому принципу он противопоставил императивное истолкование нравственности: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился к нему так же, как к средству». Объявляя личность самоцелью общественной организации, Кант боролся с представлениями об оправданности безоговорочного подчинения личности государственным интересам.

Кант являлся одним из создателей концепции «правового государства», согласно которой назначение последнего не в заботе о практических потребностях членов общества, а в поддержании режима справедливости между ними, в совершенствовании права и т. д. В кантовском истолковании «общественный договор» заключали между собой морально полноценные люди, которые не нуждались в отеческой опеке со стороны государства. «… Правление отеческое, — писал он, — при котором подданные, как несовершеннолетние, не в состоянии различить, что для них полезно, что вредно… такое правление есть величайший деспотизм…» Заключая общественный договор, люди не жертвовали своей свободой, а лишь создавали правовые условия для более надежного и упорядоченного пользования ею.

Кант разделял идею государственного суверенитета, включая и то положение, что каждый человек сам знает, что следует предпринять властям по затрагивающему его делу. Гарантию от деспотизма он видел не в формах правления (республика, монархия), а в разделении законодательной и исполнительной власти. Кант допускал, что и при демократии часть граждан будет несогласна с политикой правительства и захочет ее изменить. Но оправданными Кант считал лишь такие их действия, которые не нарушают существующие законы, не дискредитируют государство и не направлены на его ниспровержение. Он выступил с обоснованием правовых форм и методов борьбы за изменение общественно-политического строя, которые предполагают путь постепенных реформ «сверху» и исключают грубое насилие «снизу».