Но все же самой поразительной чертой этой элиты была не малочисленность, а то, что она была тесно связана с государством и зависима от него. Государственная служба являлась для значительной части основным каналом повышения социального статуса и, можно предполагать, немаловажным источником дохода. Именно в этом обстоятельстве можно усмотреть главный корень того прикладного толкования, которое давалось Просвещению в Германии, — ведь обязательным условием поступления на государственную службу и было соответствующее образование и воспитание. Весьма точно положение просветительской элиты в обществе и государстве отразил известный афоризм: «Образование делает свободным». Для просвещенного немца второй половины XVIII в. свобода заключалась прежде всего в слиянии с государством.

Кроме личных мотивов, просветителей связывали с государством еще и религиозные и философские традиции. Учитывая известную близость между протестантской теологией и Просвещением, вряд ли можно сомневаться, что учение Лютера о божественном происхождении светской власти и абсолютной необходимости ей повиноваться оказало большое влияние на мировоззрение просветителей. Вместе с тем на отношение просветителей к государству повлияли и традиции средневековой камералистики, хранителями которой были университеты. Предназначенные для подготовки чиновников государственного управления лесным, сельским и т. д. хозяйством, так называемые «камеральные науки» служили теоретическим обоснованием всестороннего вмешательства государства в жизнь общества и в этом качестве оказались небесполезны и в эпоху просвещенного абсолютизма.

С конца XVII в. в немецкой общественной мысли теории естественного права и договорного происхождения государства уживались с апологетикой абсолютной монархии. Их соединил еще Самуэль Пуфендорф, которого иногда называют пионером немецкого Просвещения. В качестве носителя единой верховной власти в государстве он предпочитал видеть неограниченного монарха, которому бы принадлежало право жизни и смерти над своими подданными. Абсолютистски-монархическая форма правления устраивала и Христиана Томазия. Ему хотелось бы только, чтобы эта власть заботилась о благе подданных, оберегала покой и мир в государстве, поддерживала справедливость. Воззрения Христиана Вольфа мало чем отличались от трактовки основных проблем государственности Пуфендорфом и Томазием. В общем усилиями этих философов к середине XVIII в. в немецкой общественной мысли сложилось понимание монарха как единственного толкователя и проводника естественного права. Объективно тем самым снималось противоречие между естественным и позитивным правом. Из орудия критики существующего государства естественное право превращалось в его главную идеологическую опору.