Большинство войн XVIII в. были, как и в предшествующий период, коалиционными войнами. Это способствовало дальнейшему развитию дипломатии. Во многих странах были созданы ведомства иностранных дел с четкой структурой и штатом чиновников, включавшем, помимо дипломатов, также переводчиков, шифровальщиков и архивистов. Значительно увеличилось число постоянных дипломатических миссий во всех европейских столицах, которые также обзаводились специально подготовленным персоналом. Вместе с тем занятие главных должностей во внешнеполитическом ведомстве было по-прежнему дворянской привилегией, и дипломаты различных стран рассматривали себя как членов своего рода закрытого аристократического сообщества, установившего обычаи и нормы поведения. Французский язык в XVIII в. фактически полностью вытеснил латынь в качестве международного языка дипломатов, как и всего космополитически настроенного дворянства (единственным, притом частичным, исключением здесь оставалась Великобритания). По-прежнему о ходе дипломатических переговоров были осведомлены в большинстве стран лишь монархи и узкий круг их приближенных.

Этот круг еще более сузился в абсолютистских государствах после ликвидации сепаратизма вельмож и их контактов с иностранными правительствами. Фридрих II считал, что «публика», состоявшая в большинстве своем из людей, не обладающих достаточным умом, знаниями и рассудительностью, к тому же вдобавок незнакомая с проблемами, которыми приходится заниматься дипломатам, не имеет права вмешиваться в политику. Прусский король, давая аристократическую трактовку любимой идее просветителей о Разуме как высшем судье, объявлял, что им обладают только немногие избранные, а государственным Разумом — исключительно лица, стоящие на вершине власти. Лишь в раннебуржуазных государствах (а также в старых итальянских торговых городах-республиках и некоторых германских имперских городах, утративших прежнее значение в международной политике) несколько тысяч человек, составлявших верхушку правящих классов, имели право быть осведомленными о том, как осуществляется правительством внешняя политика их стран.

Идея преемственности внешней политики при смене у кормила правления монархов и министров далеко не была утвердившейся практикой. Эта тенденция начинала пробивать себе дорогу в раннебуржуазных государствах, особенно в Англии, где победа на выборах партии тори или вигов лишь в редких случаях, и то частично, приводила к нарушению преемственности в проведении внешнеполитического курса.

Эти новые веяния в дипломатии сопровождало утверждение идеи баланса сил как господствующей теории международных отношений, пришедшей на смену прежним устаревшим концепциям христианского единства или божественного права монархов. Впрочем, нередко действия на основе принципа баланса сил оказывались невыгодными, и не только потенциально наиболее сильной державе. Как уже отмечалось, Кромвель заключил союз с Мазарини, чтобы лишить французской поддержки находившегося в изгнании Карла II и оставить ему лишь возможность искать помощи у ослабевшей Испании. В 1672 г. пресловутое «министерство Кабал» по указанию Карла II предало партнера Англии по Тройственному союзу — Нидерланды, предпочитая воевать вместе с могущественным Людовиком XIV против голландцев, чем с голландцами против французского короля. «Великий курфюрст» Фридрих-Вильгельм постоянно колебался между участием в аитифранцузских коалициях и попытками убедить Людовика XIV, что Пруссия может успешно заменить Швецию в качестве младшего партнера Франции в Центральной и Восточной Европе.