Вымуштрованный четвертый «Г» нерешительно стоял в строю, замерев и не двигаясь без команды, как XVII римский легион в Тевтобургском лесу.

Вдруг впереди раздался дикий рев, и на легион со всех сторон обрушилась толпа варваров. Это были в основном восьмиклассники, которым через месяц светило свидетельство об окончании неполного среднего, затем — «шарага» и завод. С металлическими палками, увенчанными хищноклювыми дюралевыми голубями мира, с перочинными ножами, с осколками бутылок, с булавками и кусками острого щебня они взяли в окружение легион и набросились на четвероклашек.

Алеша в последний миг успел отпрянуть в сторону, под деревья — к счастью, он их и не интересовал. Жертвами были те, что несли воздушные шары.

Окружив каждого несчастного малыша толпой человек по пять-шесть, громилы с криком и хохотом пробивали, лопали шарики. Громкие сухие хлопки вразнобой раздавались и там, и сям, как канонада на Бородинском поле.

Сотни разрывов в воздухе, запуганные и униженные дети, отворачивавшиеся и робко защищавшиеся, заслоняли левой рукой жалкие лица от летевших в них камешков и бутылочных стекол, но ни один не выпускал свою аквилу — палку с петлей — из правой.

Даже Володя Герасимов, крепыш и драчун, не мог ничего противопоставить безудержному ликованию ошалевших подростков. Меньше чем через минуту на его шесте висело несколько дюжин разноцветных резиновых носочков, а из левой ладони, прикрывавшей глаза, текла кровь.

Никому из взрослых не пришло в голову вступиться за ребят, никому не было до них дела.

Всяк в одиночестве пережив, изведав шок группового насилия, с чувством поруганного достоинства и захлестывающей жалости к десяткам пробитых шариков, что не уберег, не смея выронить из рук символ своего срама — ненавистную железную палку непременно нужно было вернуть в школу — под смех и измывательства старших разгромленные, рассеянные и обесчещенные обломки римского легиона по одному выбирались из Тевтобургского леса.

Алеша испытывал облегчение, что на этот раз ему не пришлось перенести надругательства, выпавшего на долю самых дюжих ребят из класса.

Он подождал в сторонке Вовика и вознамерился проводить его до дома. Володя вытирал о брюки кровь с руки, неся на плече постылую трубку. Позорные цветастые носочки он со злобой оборвал и выбросил на асфальт.

— Дебилы дикие, — тактично завел разговор Алеша. — Надо завтра Пантелейке про них рассказать… А почему вы не дрались с ними? Никто?.. А просто стояли?

— Пошел ты! — злобно огрызнулся Гера. — Я их всех скоро отмудохаю. Никого не пожалею! Всех, кто старше нас… И каждый день бить буду… Вали домой!