Одновременно советское заявление было направлено и правительству Эстонии, фактически дословно повторяя обращение к Латвии[644]. Правительству Латвии давался срок для ответа до 23 час. 16 июня, а правительству Эстонии — до 24 час. И в тот же день обе страны сообщили о принятии советских требований.
Все вопросы, связанные с размещением в Прибалтийских странах новых контингентов советских войск, были оформлены соответствующими протоколами представителей командования Красной Армии и новыми военными представителями Прибалтийских государств. Уполномоченными для ведения дальнейших переговоров Президиум Верховного Совета направил А. Я. Вышинского — в Латвию, В. Г. Деканозова — в Литву и А. А. Жданова — в Эстонию.
Следует отметить, что в заявлениях советского правительства, а также Латвии и Эстонии ни слова не говорилось об изменении статуса этих государств. Так, и.о. президента Литвы Ю. Палецкис отметил, что «первостепенной задачей правительства будет установление подлинно сердечных и дружественных отношений с Советским Союзом, с которым у Литвы существует тесный союз на основе пакта о взаимопомощи»[645]. С такими же словами выступили латвийское и эстонское правительства[646].
В отличие от Литвы, президент которой Сметона бежал из страны, латвийский президент К. Ульманис не только председательствовал на заседании кабинета, принявшего советские требования, но и продолжал оставаться формально президентом до 20 июня 1940 г.[647] Именно Ульманис в обращении по радио к населению Латвии сообщал о вводе советских войск и о формировании нового правительства и заявил, что все это делается на основе решения латвийского правительства. Он призвал дружественно относиться к советским военным, подчеркнув, что конечная и наиболее важная цель состоит в развитии добрососедских отношений с «нашим великим соседом — Советским Союзом»[648]. Назначив Кирхенштейна новым латвийским премьер-министром, Ульманис обратился к нему с теми же призывами[649]. В таком же духе говорил на заседании нового правительства Латвии и его глава Кирхенштейн[650].
Необходимо подчеркнуть, что в составе новых правительств всех трех республик были представители не компартии, а левой интеллигенции — деятели науки, образования и культуры, достаточно хорошо известные в своих странах, что также усиливало позиции тех кругов, которые лояльно относились к Советскому Союзу и предпочитали выбор в пользу СССР, а не Германии.
Любопытна была реакция Москвы на распространяемые слухи о введении в Прибалтику от 100 до 150 советских военных дивизий по причине неудовольствия Москвы военными победами Германии на Западе, что отражает ухудшение отношений между СССР и Германией. В специальном сообщении ТАСС от 22 июня 1940 г. все эти слухи были отклонены и заявлено, что в Прибалтике находится всего 18–20 дивизий, цель которых состоит в том, чтобы гарантировать выполнение пактов о взаимопомощи между СССР и Балтийскими странами[651]. В сообщении не говорилось ни слова о планах СССР по включению их в состав Советского Союза. Оно вполне соответствовало тому, о чем сказал Сталин осенью 1939 г.: мы не собираемся советизировать эти страны, они сделают это сами.