Затем началось давление на Болгарию по всем направлениям. Соболев обещал Болгарии всяческую помощь, напоминал об идеях славянской солидарности, о традиционной российско-болгарской дружбе и, наконец, ясно намекнул о готовности поддержать болгарские территориальные претензии к Турции и Греции (выход к Эгейскому морю и в район Адрианополя и т. п.).

25 ноября состоялась также беседа Сталина и Молотова с Димитровым. Главе Коминтерна было предложено организовать в Болгарии поддержку советским предложениям, причем Сталин не стеснялся в своих антитурецких высказываниях, сообщил Димитрову о претензиях Болгарии к Турции по территориальному вопросу. Буквально на следующий день по всей Софии были распространены листовки, призывавшие одобрить советскую инициативу. После гневной реакции Молотова болгарские коммунисты начали исправлять положение.

Зажатая в тисках между Берлином и Москвой, София оказалась в трудном положении. В течение длительного времени болгарские руководители стремились сохранить нейтралитет, но теперь им становилось все труднее оставаться на этой позиции. Получив информацию о советских маневрах, в Берлине усилили нажим на болгарских лидеров. В частных беседах они пугали их перспективой подчинения СССР по типу Прибалтийских государств[926].

В Софии после долгих и трудных обсуждений и колебаний приняли решение отклонить советские предложения. Еще на сессии Народного собрания Болгарии 20–23 сентября Филов заявил, что разрешением вопроса о Добрудже Болгария обязана прежде всего Германии и Италии[927].

30 ноября болгарское правительство дало официальный отрицательный ответ на советские предложения о заключении пакта. При этом оно ссылалось на то, что Болгария уже ведет переговоры о присоединении к тройственному пакту и для Болгарии не существует угрозы от кого-либо, следовательно, нет надобности подписывать пакт о взаимной помощи и т. п.[928] Одновременно Болгария сообщила обо всех подробностях миссии Соболева и тем самым стремилась извлечь выгоды на переговорах с Германией[929].

В Москве советское руководство было вынуждено всячески оправдываться за свои антитурецкие заявления, которые стали известны в Анкаре из разных источников (видимо, и из Германии). Молотов в беседе с турецким послом Актаем уверял, что они были сделаны под впечатлением, что Болгария ищет гарантии, опасаясь нападения со стороны Турции. Это посол немедленно отверг[930]. Разъяснения приходилось давать и представителям других держав.

В Москве пытались все же сохранить хоть что-то в особых отношениях с Болгарией. 6 декабря советский посол в Берлине Лаврищев вручил болгарскому правительству документ, в котором предлагал ограничиться односторонним предоставлением СССР гарантий безопасности и интересов Болгарии. Посол настаивал на ответе, и 18 декабря Попов фактически окончательно отклонил советские предложения[931].