Однако укажем, что записка представляет собой черновую рукописную запись с чьими-то пометками (но ясно, что не Сталина) и может быть одним из документов, оставленным в оперативном управлении Генштаба. Исходя из нашей версии, что в начале 1941 г. было принято политическое решение о подготовке к возможной войне, представляется, что указания об этом получили различные ведомства и, конечно, руководящий состав Красной Армии. Нет ничего удивительного, что в числе различных подготавливаемых в Генштабе вариантов мог быть и такой, в котором говорилось и о нанесении упреждающих ударов. Составление подобных вариантов входило в обычную практику любого военного ведомства. Они вполне укладывались и в сталинские идеи, изложенные 5 мая, о «переходе от обороны к наступлению». Собственно эта записка явилась как бы продолжением тех предложений и планов, которые готовились в Генеральном штабе и ранее. Одна из записок была составлена еще летом 1940 г.[1148] Другие возможные варианты действий излагались в выступлениях С. К. Тимошенко и Г. К. Жукова на совещании командного состава Красной Армии в декабре 1940 г.[1149]

Во всех этих планах споры шли о том, где лучше всего концентрировать наибольшие силы — в районе Польши или на южном направлении и т. д.

Существование подобных документов вполне объяснимо, но никаких конкретных последствий они не имели. Неизвестно даже, дошла ли записка до адресата. Нет сведений ни о какой реакции Сталина на нее. Она так и осталась одним из черновых проектов Генерального штаба Красной Армии.

Подтверждением характера намечаемых мер может служить и последовавшее буквально в тот же день 5 мая решение о назначении Сталина на пост Председателя Совета Народных Комиссаров (вместо В. М. Молотова). Таким образом, в его руках концентрировалось не только высшее партийное руководство, но и обязанности главы исполнительной власти. Совершенно очевидно, что это говорило о чрезвычайном положении.

По иронии судьбы это происходило ровно два года спустя после назначения Молотова на пост наркома по иностранным делам вместо М. М. Литвинова. Тогда это означало поворот от ориентации на соглашение с Англией и Францией в сторону Германии. Теперь, видимо, принятое решение должно было свидетельствовать о переходе от партнерства с Германией к подготовке войны с ней, поскольку, судя по многочисленным фактам, нацистское руководство брало курс на войну против Советского Союза.

В течение мая — июня шли совещания в различных ведомствах страны, на которых осуждались необходимые меры во исполнение сталинских указаний.