«Разрешите внести поправку. Мирная политика обеспечивает мир нашей стране. Мирная политика дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению.

Проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом. От обороны перейти к военной политике наступательных действий. Нам необходимо перестроить наше воспитание, нашу пропаганду, нашу агитацию, нашу печать в наступательном духе. Красная Армия есть современная армия, а современная армия — наступательная»[1144].

По сведениям присутствующего на банкете Э. Муратова Сталин добавил:

«Основная угроза СССР исходит от Германии, а спасти Родину может лишь война против фашистской Германии и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне»[1145].

В дневниковой записи Г. Димитрова эта фраза Сталина изложена так:

«Наша политика мира и безопасности есть в то же время политика войны. Нет обороны без наступления. Надо воспитывать армию в духе наступления. Надо готовиться к войне»[1146].

В различных книгах, со ссылкой на те или иные источники, приводятся версии этих слов. Но все авторы сходятся во мнении, что Сталин призвал к наступательным действиям и к подготовке к войне. В. А. Невежин ссылается на некоторые источники, согласно которым советский лидер призывал к «расширению социализма силой оружия». Но такие слова нигде не подтверждаются. Вряд ли он мог позволить себе так говорить, учитывая его известную осторожность.

Сакраментальные слова Сталина о «наступательной войне» стали теми аргументами, на основе которых В. А. Суворов и его сторонники утверждали, что он именно тогда призвал готовиться к нападению на Германию, т. е. фактически сформулировал и идею «превентивной войны».

Итак, каков же был реальный смысл, цели и содержание сталинской речи. Главное, по нашему мнению, состоит в том, что это выступление явилось составной частью мероприятий, которые вытекали из изменения советского внешнеполитического курса в первые месяцы 1941 г.

Сталин не появлялся на публике уже длительное время, и его короткие заявления 5 мая 1941 г. явно имели программный и нарочито неординарный характер. Речь и, разумеется, реплики не были напечатаны, они предназначались для узкого круга, но Сталин и его окружение исходили, очевидно, из того, что основные идеи станут известны активу Красной Армии. Поэтому адресат сталинских заявлений был довольно широк — они были обращены к партийному, советскому и военному активу, не исключалась и утечка об этом за границу.