Основную массу ссыльных большевиков составляли партийные и комсомольские работники среднего и низшего звена. Например, в Новосибирском окр. находились бывший член ЦК ВЛКСМ И. Бардин, «подпольщик» из Латвии К. Мелпайс, в Ачинске – секретарь Астраханского губкома ВЛКСМ И. Баркин, инструктор ЦК ВКП(б) М.И. Волковысская, уполномоченный СНК и СТО и инструктор ЦК ВКП(б) М.Г. Голодец, работники низовых партийных организаций В.А. Козеев и Л.И. Левин, прочие секретари райкомов и работники сельских партийных ячеек. В Славгороде стояли на учете ссыльные: бывший нарком просвещения Киргизии и член ЦК исполкома республики Л.Г. Брун, экс-работник ВЧК и член Харьковского горсовета М.П. Максимов, бывший генеральный директор бумажной фабрики и член Московского совета двух созывов П.Д. Сударик, секретарь окружкома партии на Украине И.В. Ромашко[837]. Весной – летом 1929 г. началась полоса «раскаяний» ссыльных оппозиционеров. Многие из них были возвращены из ссылки и даже вновь заняли руководящие посты, на которых они продержались до волны Большого террора.

Таким образом, советская ссылка и высылка получила широкое применение как способ изоляции политических оппонентов большевиков. Как отмечалось выше, статус политических не признавался за членами находившихся под строгим запретом несоциалистических партий (кадеты, монархисты и др. представители правого политического спектра). Арестованные члены этих партий проходили, как правило, по делам «подпольных белогвардейских организаций» и привлекались к ответственности по мотивам прошлой деятельности на государственных постах при царском режиме и «белых» правительствах. Граждане, «запятнавшие» себя членством в правых партиях, приговаривались в основном к различным срокам тюремного заключения. Ссылка и высылка применялись к ним только в виде исключения. К этой категории «социально опасных» лиц примыкали т. н. бывшие. Под такое определение подпадали как бывшие представители «эксплуататорских классов» (дворянство и буржуазия), так и «исторические контрреволюционеры»: бывшие царские чиновники, жандармы, «белые» офицеры и каратели.

По окончании Гражданской войны органы ВЧК – ГПУ занялись активной разработкой архивов дореволюционных жандармских управлений с целью составления списков граждан, некогда служивших в охранных отделениях и органах контрразведки контрреволюционных правительств. Некоторые из этих людей, ранее эмигрировавшие, вернулись в РСФСР после амнистии 1921 г. Власти воспринимали их не иначе как агентов «ползучей контрреволюции». Однако в отношении этих граждан административная ссылка и высылка применялась в исключительных случаях. В январе 1924 г. в Нарымском крае на учете ОГПУ стояли 2 чел., сосланных сюда как «савинковцы»[838]. 3 октября 1924 г. Особое совещание заменило прежний приговор о заключении в Соловецкий концлагерь бывших офицеров-«пепеляевцев» В.М. Беляева, В.И. Надсадина и Г.П. Епифанова, назначив им «по состоянию здоровья» высылку с запретом проживания в шести пунктах и пограничных губерниях[839].