Однако круг «бывших» и «контрреволюционных подпольщиков», в отношении которых применялась ссылка и высылка, не ограничивался офицерами. В 1925–1926 гг. продолжалась активная разработка материалов жандармских управлений. В результате к ответственности были привлечены граждане, уличенные в сотрудничестве с царской «охранкой». По обвинению в «исторической контрреволюции» подвергались репрессиям представители всех социальных групп. Например, столяр из Тамбова П.Н. Макаров в сентябре 1926 г. был заключен в концлагерь как бывший агент жандармерии, а в 1928 г. сослан на три года в Новосибирск[840]. В феврале 1924 г. из Москвы была выслана группа молодежи дворянского происхождения по «делу фокстрота». Поводом для репрессий послужили собрания этих молодых людей на квартирах. Некоторые из них, например К. Штер, были сосланы в Нарымский край[841].

Приоритетной группой, подвергавшейся репрессиям по мотивам прошлой деятельности, оставались представители «бывших эксплуататорских классов», в первую очередь дворянства. К их числу относился выпускник Московского высшего зоотехнического института А.Г. Гоголь-Яновский. До марта 1925 г. он служил в государственных и кооперативных органах, затем был сослан в Красноярск. По окончании срока ссылки в 1928 г. Гоголь-Яновский получил высылку «минус 6»[842]. Выходец из грузинских дворян инженер С.А. Думбадзе в начале 1928 г. был сослан в Енисейск по ст. 58, п. 13 УК. До 1931 г. он отбывал ссылку в Енисейске, Красноярске и Новосибирске[843].

Советские репрессивные органы отделяли категорию «политических противников» от прочих «контрреволюционеров», в состав которых включались в первую очередь обвинявшиеся в «исторической контрреволюции» и «антисоветской агитации и пропаганде». К осени 1927 г. к ним было причислено в целом по стране 694 административно-ссыльных и высланных (6,3 % от общей численности). Они составляли большую часть репрессированных за «контрреволюцию». К середине 1927 г. в Сибирском крае в административной ссылке таковых насчитывалось 280 чел.[844]

Одними из наиболее приоритетных объектов ссылки и высылки рассматривались представители духовенства. Помимо того, что «служители культа» относились к лицам прежнего привилегированного сословия, они в глазах властей представлялись опасными идеологическими оппонентами. Начатая в феврале 1922 г. кампания по изъятию церковных ценностей обострила раскол Русской православной церкви на «тихоновцев» и «обновленцев». В отношении первых власти перешли к решительным репрессивным мерам. Аресты «церковных контрреволюционеров» проводились по обвинениям в принадлежности к «нелегально организованному братству». К августу большинство арестованных освободили. По отношению к остальным «церковным контрреволюционерам» применялись за недостатком улик судебная и административная ссылка и высылка. 31 октября 1922 г. Комиссия по проведению отделения церкви от государства постановила 20 епископов, находившихся в Москве на покое, водворить через Высшее церковное управление (ВЦУ) и суд в отдаленные монастыри. Пленум ВЦУ в один день назначил к высылке до 50 «тихоновских» епископов из разных мест. 28 ноября 1922 г. антирелигиозная комиссия ЦК РКП(б) приняла решение об административной ссылке 60 «епископов, попов и мирян, уличенных в активной тихоновщине»[845].