Собранные за рубежом деньги пересылались по почте или банковскими переводами на текущий счет ППЗ в Госбанке или сберкассе, иногда нелегально переправлялись через границу и обменивались по курсу. Поступления шли в Московский Красный Крест через Максима Горького. В Московском комитете средства перераспределялись и направлялись нуждающимся ссыльным и их семьям. Направлявшиеся в ссылку «политики» получали от ППЗ продуктовый паек, к которому нередко прилагались вещи. Пешкова имела возможность доносить конкретные просьбы ссыльных до их зарубежных товарищей. Так, в одном из ее писем лидеру грузинских меньшевиков И.Г. Церетели в Париж выражалась просьба собрать деньги для нуждающихся ссыльных грузин.

Отношение разных групп политссыльных к оказывавшейся им по линии ПКК помощи не было однозначным. Например, репрессированные священнослужители поначалу отказывались от этой помощи, считая ее «подачками» властей. Однако со временем это отношение сменилось на более благосклонное. «Троцкисты» не пользовались помощью ПКК. Они организовали собственный Красный Крест, собиравший по своим каналам средства для помощи нуждавшимся ссыльным и высланным единомышленникам. Политссыльные не всегда были удовлетворены получаемыми по линии ПКК книгами. «Получил с последней почтой посылку [от Красного Креста. – В. П.] с книгами, – писал в одном из писем сыну Д.Д. Донской, – и такое барахло, что хоть выбрасывай… Идея посылать книги очень хороша, ибо без книг тут тошно, но лучше ничего [не получать], чем дрянь»[904].

Средства, направлявшиеся в колонии ссыльных, в значительной степени использовались для общих или фракционных нужд. Личные средства использовались аналогичным образом. По прямому назначению они шли, если лица, которым предназначалась помощь, не входили в состав сообществ ссыльных. В целом объем помощи по линии ПКК, приходившейся на каждого политссыльного, был невелик: 8–10 руб. в год. Однако, учитывая, что нуждались в ней далеко не все «политики» и оказывалась она выборочно в течение, как правило, непродолжительного времени, пожертвования служили серьезным подспорьем в нужный момент. Адресная помощь нуждающимся через ПКК в среднем составляла 10–20 руб. на человека ежемесячно. Например, грузинский меньшевик А. Салуквадзе получал в ссылке 30–40 руб. в месяц[905].

Органы ГПУ – ОГПУ знали обо всех нюансах деятельности Московского Красного Креста и системы взаимопомощи ссыльных, но занимали прагматичную позицию, перекладывая таким образом значительную часть бремени содержания ссыльных на плечи самих репрессированных, их свободных товарищей и родственников. При этом «чекисты» сохраняли за своей организацией исключительное право на контакты с ПКК. В ряде случаев работники прокуратуры, получая от репрессированных просьбы об оказании им материальной помощи, переправляли их в ПКК. В январе 1930 г. начальник СО Томского окротдела ОГПУ Шестаков в своем послании окрпрокурору указывал на недопустимость такой практики, подчеркивая, что ПКК является частной организацией, на отношения с которой уполномочены исключительно органы ОГПУ[906].