Весной 1939 г. НКВД СССР было разработано новое положение, учитывающее реалии истекшего периода[1124]. В нем предусматривался раздел из 15 пунктов, в которых прописывались права и обязанности трудпоселенцев. Перечень обязанностей, среди которых сохранялись две основные – заниматься общественно полезным трудом и не покидать пределы поселка, не претерпел изменений. Характеристики правового положения в новом документе сопровождались отсылками на различные государственные решения. Со ссылкой на ст. 135 Конституции СССР устанавливались избирательные права трудпоселенцев, но далее указывалось, что права выезда из мест поселения трудпоселенцы не имеют. В двух пунктах подтверждались права детей трудпоселенцев на обучение в средних, специальных и высших учебных заведениях и в связи с этим или поступлением на работу право выезда из мест поселения по достижении 16-летнего возраста (также со ссылками на правительственные постановления от 15 декабря 1935 г. и 22 октября 1938 г.). Здесь же подтверждалось право детей и потерявших трудоспособность инвалидов на переход на иждивение родственников или на социальное обеспечение государства (детские дома и дома инвалидов). Специальным пунктом (его не было в положении 1931 г.) оговаривалось право трудпоселенцев, вступавших в брак с нетрудпоселенцами, на снятие с учета и выезд из поселения (с оговоркой, что каждый отдельный случай рассматривается на уровне руководства УНКВД края или области).

Два правовых пункта в 1939 г. были скорректированы. Так, особым примечанием запрещалось создание в трудпоселках ячеек ОСОАВИАХИМ (как содействовавших военизации молодежи). К пункту о праве приобретения имущества, скота, инвентаря делалось примечание о том, что количество скота в индивидуальном пользовании для членов сельхозартелей должно регулироваться Уставом артели[1125].

Эволюция статуса спецпереселенцев на протяжении 1930-х гг. проявлялась в том, что и обязанности, и продекларированные права подвергались весьма жесткой регламентации и обрастали всевозможными директивами, циркулярами, разъяснениями ОГПУ – НКВД до размеров, «гасивших» правовые нормы, которые к тому же произвольно корректировались спецорганами. Ранее уже отмечалось, сколь волюнтаристски менялось законодательство о восстановлении спецпереселенцев в гражданских правах. О грубых нарушениях и уголовных преступлениях, допускавшихся руководством хозяйственных органов в отношении норм оплаты труда и снабжения спецпереселенцев, в документах 1930-х гг. говорилось как о массовых и обыденных явлениях. Помимо этого из заработков спецпереселенцев удерживалось сначала 25, затем 15 и далее до 5 % на содержание аппарата комендатур. Медицинская и социальная помощь спецпереселенцам оказывалась также не в полном объеме, т. к. спецпереселенцы, будучи «лишенцами», не состояли в профсоюзах и, следовательно, не имели соответствующих льгот.