В подобной ситуации многое решала случайность. Вестником судьбы в случае Довлатова выступил безымянный сотрудник «Юности», приехавший в Эстонию. Ограниченность пространства и возможного круга общения сделали встречу реальностью. Довлатов получил заказ на повесть о рабочем классе, к которой можно было приложить рассказ на вольную тему. К предложению он отнесся ответственно, хотя и без особого воодушевления. Из декабрьского письма отцу за 1973 год:

Ничего сугубо задушевного не сочиняю, но готовлю очерк для «Невы» в счет аванса и еще раз переделываю опротивевшую мне повесть о раб[очем] классе.

Ничего сугубо задушевного не сочиняю, но готовлю очерк для «Невы» в счет аванса и еще раз переделываю опротивевшую мне повесть о раб[очем] классе.

Судя по последовавшим событиям вскоре текст был дописан. Последовали уточнения. Полевой написал Довлатову письмо, которое стало предметом особой гордости писателя. Он упоминает о нем в очередном послании отцу. Полевой подтвердил намерение напечатать повесть и рассказ. Общий объем – три авторских листа. Довлатов решает использовать «окно возможностей» по полной. Параллельно подготовке сборника, текстов для «Юности» он собирает малую юмористическую прозу для издания книги в серии журнала «Пиккер». Судя по тому, что Довлатов ошибочно назвал издание «Риккером», тесных связей с журналом у него не было. Планы остались только в письме, но действительность не обижала автора.

Борис Ройтблат вспоминает о звонке из Москвы в редакцию «Советской Эстонии»:

– Здравствуйте, это Борис Полевой, журнал «Юность», – сказал телефон. – Могу я побеседовать с Довлатовым? Борис Полевой был тогда знаменитостью. По юности лет – у меня пересохло в горле. Я еще не разговаривал со знаменитыми писателями. Я разговаривал с Довлатовым – но кто мог знать, что он станет знаменитым?! – Момент! – вдруг охрипшим голосом сказал я. И побежал в кабинет редактора: звать Довлатова. Я запомнил, как бежал к телефону Сергей. Он был огромным, в огромных ботинках. Бежал он как-то неуклюже. Он волновался – как ребенок. Я впервые видел его таким. Собственно, это и было единственный раз: такая непривычно суматошная взволнованность Довлатова. Он вбежал в кабинет. Я – за ним. Он схватил трубку: – Алло, это Довлатов! Он о чем-то говорил с Полевым. Не помню, о чем. Разговор был недолгим. Довлатов сиял: в журнале «Юность» приняли его рассказ «Интервью».

– Здравствуйте, это Борис Полевой, журнал «Юность», – сказал телефон. – Могу я побеседовать с Довлатовым?

Борис Полевой был тогда знаменитостью. По юности лет – у меня пересохло в горле. Я еще не разговаривал со знаменитыми писателями. Я разговаривал с Довлатовым – но кто мог знать, что он станет знаменитым?!