Раздался хруст стекла. Булькающий монстр завалился на спину и вместо крика стал изрыгать снопы синего пламени.

Мозголом еще вздрагивал, когда появился Иван, в сопровождении Веры. Но жизнь окончательно покинула чудовище. Вздрагивала лишь мертвая оболочка в пасти, которой подрагивал гаснущий язычок химического пламени.

— Ух как ты его! — восхитилась Вера. — Мы застали финал.

— Ага, — согласился Иван. — Только больше так не делай. Он мог, притворяться, что ему больно, чтобы ты потеряла бдительность.

— Стойте, — приказала лесавка, выставив перед собой клинок.

Вера встала как вкопанная. Иван хмыкнул, ухмыльнулся и тоже остановился.

— Полынь, ты чего? — испугалась колдунья.

— Не мешай, — попросил охотник.

Настороженная лесавка осмотрелась, прислушалась, после подняла камешек и бросила его в Ивана. Он отскочил от его куртки и упал к ногам растерянной Веры.

— Убедилась? — улыбнулся охотник.

— Да, — ответила Полынь и расслабленно села на край сложенной из камня клумбы.

— На мираж нарвалась?

— На что? — не поняла лесавка.

— На иллюзию, обман зрения.

— Это было похоже на тебя.

— И как ты поняла, что это был не я?

— Ты был с этой штуковиной, — указала она на корону, в его руках. — Поставил тут, но ничего с ней не делал.

— Правильно. Этот гад прочитал самые свежие воспоминания и воспроизвел. Вот только что с короной делать ты не знала, значит, не знал и он. На этом и погорел. Только почему он стал последним, а не первым? Мозголома нужно уничтожать днем, и только в логове, где у него в обрез пространства для маневров и времени на считывание кратковременной памяти.

— Так получилось, — вполне по-человечески пожала она плечами.

— Иван, давай скорей начинать, — ежась попросила Вера. — Я их чувствую, и кажется, слышу. Мне страшно до чертиков.