Мастер поставил корону на рога и попросил лесавку отойти вместе с ним подальше. Поселок, по словам Юры, был наводнен призраками, что подтвердила и Вера. А он сам не чувствовал ничего. Это его напрягало сильней, чем, если бы чувствовал. Очередной флакон зелья окончательно отшиб его способности. Теперь мастер, ничем не отличался от обычного человека.

Появись сейчас поблизости какая — нибудь тварь, он узнает об этом, только когда она укусит его за задницу. Это в разы понижало его боеспособность, делая обычным человеком.

— Ты ранена, — заметил Иван, когда они отошли метров на пять, от колдующей над артефактом Веры.

— Пройдет, — отмахнулась Полынь.

— Уверена? — беспокоился он. — Эти твари крайне ядовиты.

— Я не человек, — в который раз напомнила она и улыбнулась. — Я не болею вашими болезнями. Через час буду в порядке.

Вера, вздрагивая от слабо ощутимых прикосновений, и тихих голосов постоянно сбивалась. Она никак не могла унять дрожь в руках. Но начертанный в кругу символ вышел удовлетворительным, и остался последний штрих. Нужно было начертать кровью по одной темной руне, на каждом из черепов.

Она установила артефакт ровно в центр круга, и проколола булавкой палец.

Из холодного, заледеневшего от страха и вечерней прохлады пальца, не появилось ни капли. Она надавила сильней стараясь выжать хоть немного. Ничего. Она собралась колоть другой.

— Бывает, — громко сказал неожиданно возникший рядом Иван.

Вера пискнула от испуга, и из прокола тут же выступила кровь.

— Дурак, — не сдержалась она.

Иван не ответил, лишь хохотнул и вернулся к лесавке.

Последняя руна была начертана, но ничего не произошло. Вера еще раз осмотрела все знаки. Все было в порядке. И тут она почувствовала. Нечто внутри колыхнулось и будто потянулось к черепам. Она поспешила отступить и так пятилась, пока не дошла к мастеру, лесавке и подошедшим Юре с Настей.

— Ну как? — спросила она у парня, поскольку из всех считала самым чутким.

— Да кажется, никак.

После его слов все, даже потерявший чувствительность Иван почувствовал слабый энергетический толчок. Он был похож на накатившую волну, которая сразу же ринулась назад. Полынь охнула, закачалась. Казалось, она сейчас упадет без чувств. Собственно, она уже падала, когда ее подхватил Иван.

— Быстро отходим, — скомандовал он, унося на руках теряющую сознание воительницу подальше.

— Что с тобой? — обеспокоенно спрашивал он побелевшую лесавку — Тебе плохо? Полынь, посмотри на меня. Полынь.

— Осушило, — простонала она, открывая глаза. — Меня осушило. Нет сил.