— Перестань, мне не легче, — закрыла глаза и отвернулась Богиня. — Я знала из мыслей людей, как это тяжело, но не догадывалась что это так больно. Мама! — вдруг разревелась будто обычная девчонка и бросилась на плечо матери Тара. — Он мне нужен!

Лесавки глядя на происходящее стушевались, отступили задержав дыхание, переглянулись и со с трудом скрываемыми улыбками стали одна за другой исчезать.

— Он смертный — ты Богиня, — успокаивала мать, поглаживая по голове рыдающую в плечо Богиню. — Ни чего хорошего из этого не вышло бы. У него другая судьба, — она отстранила от себя дочь, вытерла с ее побледневших щек слезы, и прикоснулась к ее животу, — Подожди немного, всю нерастраченную любовь к отцу ты отдашь ему.

— Ей, — поправила и улыбнулась сквозь слезы Тара.

— Тем лучше, — улыбнулась в ответ мать. — Давай уже закончим дело, иначе это проклятое место заберет все мои силы, — она подошла к креслу и погладила по голове Настю, — Вся в отца. Такая же устремленная и не видящая пред собой преград. Надеюсь мы хорошенько ее проучили. Со всеми силами мира Богиней ей не стать. — Лесавка склонилась и поцеловала Настю в бледную щеку. — Дуреха ты моя бедная. Глупышка.

— Как поступим? — утирая остатки слез спросила Тара.

— Думаю, Настенька усвоила урок. Исцелим, приведем в чувства и отпустим.

— А если не усвоила?

— Тогда мы уже ничем ей не сможем помочь.

* * *

Прислонившись плечом к колонне поддерживавшей внушающий козырек над входом в ратушу, Юра устало наблюдал за тем, как в спешке мимо снуют напряженные гвардейцы. Прибывшее подкрепление было как нельзя кстати. Теперь они спешно грузили в мотовозы барахло: свое, которое успели перенести, и предыдущей, группы Хмыка.

Он всего пять минут назад привел обратно небольшой отряд, который ходил за остатками антирадиационных препаратов в недра, комплекса, теперь уже мертвой установки. Парень еле стоял на ногах от усталости, но отдыха ждать не приходилось. Впереди было скоротечное бегство из этих отравленных земель.

— Полынь, — недовольно окликнул Юра притаившуюся невидимой лесавку. — Я тебе что сказал? Проваливай, сгинь, уйди, исчезни! Денься куда угодно, но чтобы я тебя больше никогда не видел!

Она стала видимой. Пряча мокрые от слез глаза, она вместо того, чтобы последовать приказу, сутулясь, медленно приблизилась к нему.

— Я не могу, — с дрожью в голосе произнесла она.

Со злым видом, Юра схватил ее за локоток и дернул за колонну, с глаз, мечущихся бойцов.

— Я больше повторять не буду, — прижал он ее лопатками к потрескавшейся колонне. — Или ты уйдешь, или я тебя пристрелю. — Он расстегнул кобуру и достал пистолет.