– Я так понимаю, теперь мой ход, – сказал я, уже включаясь в параллельно текущее новое расследование. Ася кивнула, а я продолжил:

– Мы не можем изменить сознание других людей, не желающих его менять, – значит, надо научиться жить вместе, стараясь, по возможности, не растворяться в их… «поле».

– Вот, вот! – воскликнула Ася. – Твоя мама именно по этому поводу и сокрушается.

– По какому поводу? – не понял я.

– По тому самому, что ты вынужден постоянно находиться в поле влияния и общаться с теми, кого не можешь изменить.

– Однако… – заметил я, – звучит довольно угрожающе. Но ведь не противиться факту отличия других людей вовсе не означает поражения! Важно лишь оставаться на своей территории…

– …желательно со своими боеприпасами, – усмехнулась Ася. – Что же касается нашей главной темы, то в завершение вот что я тебе скажу: дело не в том, что есть и останутся люди, готовые на многое, если не на всё, что угодно, чтобы стать расчеловеченными (за определённую мзду, разумеется), а в том, чтобы не пропали другие, те, кто занимается прямо противоположным делом. Мир без них станет хуже. Ещё хуже…

  Связь давно прервалась, а я всё сидел перед экраном, по которому беззвучно плавали разноцветные рыбки, представляя жёлтые пески и пирамиды Египта, где была сейчас Ася со своими археологами, – загорелая, с шёлковой повязкой на голове, в больших тёмных очках, и думал о том, что несколько минут назад получил царский подарок – приглашение присоединиться к их экспедиции, – пока не постучала мама и не сообщила, что мне непрерывно звонят по городскому телефону, раз я выключил мобильный, и что пришёл гость и он «требует в залу именинника».

Действительно, из гостиной, где у нас обычно проходили званые вечера, раздавались мелодичные звуки гитары и приятной тенор тихо пел: