Нет, они были там гораздо раньше, по свидетельству тех же источников. – Я продолжал:

—

Белокурые, кудрявые и бородатые богатыри, ловко скачущие на своих быстрых конях без седла и без узды, в домотканых рубахах, без оружия, лишь с узким кожаным ремешком, схватывающим их отливающие золотом на солнце волосы, – занимались охотой и земледелием и были очень миролюбивы. Казалось, для закалённых в боях воинов Александра они представляли собой очень лёгкую добычу, поэтому он и послал к ним лишь небольшой отряд. Римляне посмотрели на аборигенов, презрительно усмехнулись и подняли копья. И вдруг произошло нечто невиданное в доселе непобедимом войске империи.

Былинные витязи спешились, подошли ближе и стали молча смотреть на людей в доспехах, чуть улыбаясь. Римляне даже не поняли, что происходит. Они опустились на землю, отложили оружие в сторону и почувствовали что-то странное: они не хотели больше драться и убивать, они думали о том, что война – это вовсе не такое достойное занятие, как им прежде рассказывали, что гораздо лучше жить, просто жить и радоваться жизни… Хорошо бы ещё подружиться с этими сильными, золотоволосыми богатырями, которые стоят сейчас напротив и что-то такое знают про жизнь, о чём они, римские воины, победившие столько стран и народов, вовсе и не догадываются. А, впрочем, никто уже не узнает, о чём ещё думали бывшие воины в эти мгновения, пока стояли рядом спокойные, красивые люди и, по-доброму улыбаясь, с сочувствием смотрели на них.

Возможно, незадачливые наши герои даже уснули ненадолго, а проснувшись, медленно пошли обратно, потому что всадники уже ускакали к себе домой, внешне не причинив им никакого вреда. Воинам же нужно было идти на поклон к императору и его подданным, чтобы объяснять необъяснимое…

—

Могли их, бедных, и оприходовать, – сочувственно заметил Николай, – опричники во все времена только повода ждут.

—

Говорят, – кивнул я Николаю, завершая рассказ, – их отослали обратно в дальние провинции Рима, ибо бойцовские качества они полностью растеряли, да и говорили какие-то несусветные вещи – о мире и всеобщем братстве людей. Что с ними стало дальше, неизвестно. История умалчивает.

Да… – задумчиво сказал Пётр, – вполне возможно, что всадники были прямыми потомками гипербореев, и если они могли такое сделать, то, может быть, и мы тоже… – И вдруг, не закончив мысль, воскликнул:

—

Но как же хороши эти заставки к сказаниям! «Однажды», «Во время оно», «Когда-то в далёкое раннее утро»… ну, и, конечно, «В начале»… Что же означает всё это великолепие? «В начале было Слово и Слово было у Бога…»? В начале каких времён? Нет никакого начала и, скорее всего, не будет никакого конца. И Бог вечен. Он есть, и был, и грядёт, ибо Он – Вседержитель и вечная Созидающая сила… И жизнь тоже вечна… Зато Священное писание, да, конечно, должно иметь где-то начало! И вот появляется эта Божественная Красота: