—

К сожалению, он не слишком чадолюбив, особенно в отношении грудных младенцев.

Ненадолго зашли к нам Арсений с Мариной Александровной, хором весело сообщили, что им «оказана честь быть крёстными родителями юной девицы Иоанны», назвали день и место проведения крестин, а также вежливо пригласили всё наше семейство «принять участие в таинстве». Я, тоже вежливо, отказался, сославшись на командировку, а мама дала согласие – за себя и за отца, – видимо, они этот вопрос между собой уже обсуждали.

Не только по намёкам мамы, но и по собственному разумению я понимал, что в совместной жизни Марка и Аси наступил «полынный период». Мама мимоходом сообщила, что Ася твёрдо решила не возвращаться в Швецию и намерена дальше жить в Петербурге одна с Иоанной. Наши с Асей дружественно-родственные отношения, сложившиеся давно и естественно, не предполагали частых встреч и излишней откровенности. Они продолжали оставаться таковыми и теперь, однако, пока здесь был Марк, я старался не попадаться им на глаза во избежание каких-либо недоразумений.

Но всё это, конечно, ничуть не мешало мне постепенно выстраивать из отдельных фраз и впечатлений свою собственную картину их с Асей взаимоотношений.

…

Марк – талантливый, яркий, уверенный в себе человек. И то, что главную роль в его жизни будет всегда играть наука, было понятно сразу и ни у кого не вызывало отторжения. Но то, что «эта дама, – огорчённо говорила мама, – станет настолько нетерпимой, ревнивой, авторитарной по отношению к какому бы то ни было инакомыслию, что она будет готова высмеять, поставить на незавидное место любого, у кого иные “виды на жизнь”, – этого могло бы и не быть»…

Я мог только догадываться, насколько такое жёсткое, не терпящее возражений посягательство на свободу другого человека оказалось непреодолимым. Однако окончательный разрыв, – по словам Аси в почти дословном пересказе мамы, – произошёл тогда, когда выяснилось, что Марк не просто равнодушен к детям, но и не хочет, чтобы они у него были. «По крайней мере так сразу», – сказал он, когда стало ясно, что ребёнок всё-таки будет.

—

Сейчас он несколько пересмотрел свои взгляды. – Мама искренне старалась быть справедливой. – Я не знаю подробностей, но, похоже, «точку невозврата» они прошли.

И вдруг, как бы убеждая саму себя, воскликнула: