Вверх по лестнице, ведущей вниз

В 1958 году физик и математик Роджер Пенроуз опубликовал в журнале British Journal of Psychology статью о невозможных фигурах, в том числе и о ставшем знаменитым «Треугольнике Пенроуза». Позже он вместе со своим отцом Лайонелом разработал модель невозможной лестницы. Ряд исследователей полагают, что на Пенроузов повлияли некоторые работы Маурица Эшера с геометрическими фигурами, которым нет места в реальном мире. А их статьи, в свою очередь, вдохновили Эшера на превращение невозможной геометрии в невозможную архитектуру. Благодаря Пенроузам мир увидел «Бельведер», «Восхождение и нисхождение» и «Водопад».

«Бельведер» стал отправной точкой для нового этапа в творчестве Эшера и, по мнению некоторых искусствоведов, – своеобразной метафорой испортившихся отношений художника с женой. Или, возможно, попыткой как-то их наладить. Как бы там ни было, супруги прожили вместе еще десять лет, после чего Джетта оставила Эшера в Нидерландах, где ей никогда не нравилось, и уехала доживать свой век в Швейцарию.

Если рассматривать гравюру с этой точки зрения, тогда не имеют особого значения ни юноша, держащий в руках невозможный куб, ни пленник в подвале, просовывающий голову сквозь прутья решетки (которую не воспроизвести в реальном мире), ни люди, поднимающиеся по лестнице, чтобы снова оказаться в отправной точке. В этом случае главными героями становятся мужчина и женщина, разглядывающие окружающий пейзаж с разных этажей бельведера и лишенные возможности встретиться, поскольку один из них всегда будет находиться внутри строения, а другой – снаружи.

Ощущение полета

Знаменитое предание о Вавилонской башне во все времена волновало умы художников. До Эшера одним из самых известных изображений этого сюжета была картина Питера Брейгеля Старшего. Эшера, к слову, часто сравнивают с Брейгелем: в частности, из-за того, что оба были графиками, путешествовали по Европе по очень похожему маршруту и даже обладали внешним сходством.

По свидетельствам родных и друзей Эшера, он с детства страдал от своего рода психического расстройства. Мауриц питал необъяснимую страсть к высоте, испытывая почти религиозный экстаз при взгляде вверх на высокое строение или возвышенность. С возрастом эта особенность если и не исчезла полностью, то сгладилась. Но навсегда осталась в его гравюрах. Многие его работы, начиная с итальянского периода, изображают пейзажи или здания, увиденные и запечатленные с очень высокой точки. Это же касается и «Вавилонской башни».