Со времени открытия российских архивов много написано о повседневной жизни в 1930-е годы[1393]. Мое понимание повседневности сродни пониманию тех исследователей, которые представляют повседневную жизнь как сложное и активное взаимодействие государства и общества. В то время как государство стремилось формировать и подчинить экономическую, социальную и культурную жизнь, люди, приспосабливаясь к новым условиям и преследуя свои собственные интересы, вносили кардинальные поправки в планы государства. В книге «За фасадом „сталинского изобилия“» такое понимание повседневности нашло выражение в интерпретации социальной природы и роли черного рынка. В понимании автора он являлся социальным феноменом – совокупностью методов выживания и обогащения, которые население выработало, приспосабливаясь к жизни в стране хронического дефицита и рецидивов голода.

Торгсин как явление повседневной жизни тоже являлся результатом взаимодействия государства и общества: он был и механизмом государственной мобилизации валютных средств населения на нужды индустриализации, и выражением людской инициативы и изобретательности. Торгсин появился по решению руководства страны, которое определило цели и принципы его работы. Но в то время как государство подгоняло Торгсин под индустриализацию, люди приспосабливали его для себя. Преследуя свои интересы, они привнесли в Торгсин много того, чего не было в задумках его создателей. Так, благодаря людской инициативе Торгсин стал принимать новые виды ценностей. Кроме того, люди расширили рамки валютных операций в стране, сделав черный валютный рынок неотъемлемой частью Торгсина. Но участие общества изменило не только размах деятельности Торгсина, но и его социальную природу. По замыслу руководства страны торгсины вначале должны были быть магазинами для иностранцев, а затем стать предприятиями элитной советской «культурной торговли» – своего рода предтечей грядущего общества потребления. Однако миллионы крестьян, которые в годы первых пятилеток пополнили ряды покупателей и продавцов Торгсина, определили социальную природу Торгсина как массового явления, сделав его частью изменявшегося крестьянского мира.

История Торгсина – это история выживания и изобретательности людей, но Торгсин был и способом выживания советского государства, и проявлением изобретательности руководства страны, которое связало судьбу социализма с осуществлением промышленного рывка. В результате государство и общество участвовали в осуществлении планов друг друга и их модификации. Люди, борясь за выживание и достойный материальный уровень жизни, сдавали ценности в Торгсин, тем самым помогая, порой вопреки своему желанию, индустриальным планам сталинского руководства, но и власть, создав Торгсин, внесла лепту в арсенал способов существования общества. Советская повседневность утверждалась то в совпадающих, то в противоборствующих усилиях государства и людей.