Она долго глядела на него и ждала ответа, а потом опять опустилась на подушку рядом с ним. И скрестила руки, как будто стояла вертикально и чему-то противостояла, позабыв о нем.
— Пусть любое будущее, которое подходит ко мне слишком близко, будет начеку, — сказала она. — Если оно знает, что для него хорошо.
Он засмеялся над этим, и, мельком взглянув на него, она поддержала.
— Вот дерьмо, — сказала она. — Я и правда в плохой позиции.
— Да, — задумчиво сказал он. — Я люблю женщин в такой позиции. — И они оба рассмеялись.
Позже, намного позже, он перекатился к ней по грустной кровати, и — как будто она вообще не спала — она мгновенно повернулась к нему, обхватила его длинными руками и схватила с целеустремленным молчанием человека, который, не умея плавать, хватается за того, кто пришел спасти его, хватается с такой силой, что они могли бы оба утонуть, если бы не достигли берега вместе.
После того, как письмо из Нижней академии пролежало неделю под пепельницей на его комоде из прессованного картона, он внезапно (
— И когда ты уходишь из «Новинок»? — спросила она.
— О господи, — сказал он.
— Если ты увольняешься, они должны оплатить тебе отпуск. Зарплата за неделю. Или десять дней. Может быть, тебе следует уйти в отпуск. Прежде чем начнешь новую работу.
— Конечно, — сказал он. — Отправиться в поездку по туристическим местам. Снять мотель.
На мгновение он увидел ее голову, как будто охваченную пламенем обиды, как у Оза в фильме[511], и ожидал ужасных проклятий. Было бы здорово уехать, убежать и спрятаться где-то прямо сейчас, подумал он, если есть такое место.
— Ладно, — сказала она и ушла, коротко простившись.
Вернувшись через пару дней, она сказала:
— Я получила приглашение. — Она протянула отпечатанное на машинке письмо, на бланке авиапочты[512]. — Я еду в Утопию. Может быть, ты тоже захочешь поехать.
— В Утопию. Это
— Она настоящая, — сказала она. — На самом деле Утопия. Самое лучшее место. Я много лет мечтала туда попасть.