— О, Мадонна!

— Нажимая на нужную кнопку, можешь, к примеру, усилить «Юмор», ослабить «Насилие» и добавить «Экзотики», а если захочешь, чтобы главный герой был не слишком злым, нажимаешь на кнопку «1-». Понял?

— Нет, конечно. Но то, что ты рассказываешь, потрясающе.

— Полнейший идиотизм. Я не смог удержаться, чтобы сразу же не поставить все параметры на максимум: «Секс», «Насилие», «Юмор» и так далее. Не могу тебе описать, какое в итоге получилось истерическое зрелище, какой-то коктейль из крови и безумного смеха, все персонажи выглядели чокнутыми, и ты себя чувствовал чокнутым не меньше них.

— Хочешь сказать, что никакая электроника никогда не отнимет у тебя работу?

— Может быть.

— У тебя есть новости об остальных?

Мне очень приятно услышать, как он говорит «об остальных».

— Сначала мы часто перезванивались, а потом... Ты же знаешь, как это бывает... Я немного следил за их жизнью издали. Жером стал настоящей звездой; впрочем, таким он был всегда, но в те дни об этом никто, кроме нас, не знал. Потом он, кажется, занялся режиссурой.

— Лет двенадцать или тринадцать назад он написал мне, что собирается снять фильм. Мне показалось, что он просит у меня разрешения. Как называлась эта вещь?

— «Полная луна». Весьма неплохой фильм.

— Мне тоже так показалось. Но потом он опять засел за сценарий. И правильно сделал, это у него получалось лучше всего. Я видел его на фотографии, где он агитировал за своего приятеля — кандидата в президенты.

— Я знаю, что он развелся с Ооной, женился на какой-то кинозвезде, через две недели бросил ее и снова вернулся к Ооне. Американцы были такими уже в те дни, когда братья Люмьер только придумали кино.

— А чем он занимается сейчас?

— Неизвестно. Его не видно и не слышно уже лет пять. То же самое с Матильдой.

— Она все-таки оставила свой остров?

— Через три или четыре года. Потом снова взялась за романы.

— Розовые?

— Я не читал ни одного. Знаю, что она уехала в Англию, где вышла замуж за какого-то герцога или вроде того. Она исчезла из поля зрения почти пять лет тому назад.

— В то же время, что и Жером?