Вопрос только в том, как распорядиться этим великим даром, чтобы он пошел на пользу человеку, а не вел к падению и неминуемой смерти. Известно, что свобода выбора предполагает и возможность отречения от Бога, непослушание Ему – это, к несчастью, и произошло с праотцами. Вследствие грехопадения воля человека, искаженная этим страшным событием и последующим животным образом жизни, настолько ослабла, что уже не в силах противостоять влиянию злых сил. Оставшись один, без Бога, научившись жить без Него, человек стал беспомощным, и наша дароносительница оскудела. Грехопадение означало также изменение природы человека: из потенциально бессмертного он стал смертным, а его жизнь с Богом в Раю превратилась в «выживание» без Бога на земле[1009].

Выбрав «свой» путь обожения, подсказанный ему сатаной, ослушавшись Создателя, Адам (и его потомство) должен был со скорбью питаться во все дни жизни своей и в поте лица добывать хлеб. Еве же было сказано, что «умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей» и муж ее будет господствовать над ней (Быт. 3: 16,18, 19).

И тем не менее человек попрежнему может заслужить прощение и войти в Царствие Небесное. Он все еще остается свободным в своем выборе между добром и злом; Богу не нужен слепой исполнитель Его Заповедей, бездумнопослушно поступающий «правильно». Ежесекундно Господь предлагает нам свободно следовать за Ним. А потому перед каждым из нас всегда стоит вопрос: готов ли он принять Божье Слово абсолютно и безоговорочно, доверившись Спасителю, либо нет. Причем, принять исключительно «на веру», поскольку объять своим умом Божественный Замысел мы физически не в состоянии.

Оставаясь свободными в собственном ежеминутном выборе, мы способны быть сосудом, избранным Богом и посвященным Ему, поскольку «тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа» (1 Кор. 6: 20). Но можем так же стать прибежищем бесов, когда не только один бес поселяется в теле человека, но и вместе с ним семь других, злейших первого (Мф. 12: 45). Более того, человек способен стать зверем, разрушителем всего и вся, когда в него, как в Иуду (Ин. 13: 27), войдет сатана.

II. «Свобода» греха

Но если человек сохраняет свободу выбора, то не следует ли, что, приняв Божественный Замысел относительно себя на веру, которая есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11: 1), он тем самым поступает уже несвободно? Если он «должен» во всем следовать Божьей воле и быть послушным Ему, тогде его свобода?

Быть может, был прав Г.В.Ф. Гегель (1770—1831), который одним из первых квалифицировал добровольное предание человеком себя Богу как «рабство», а отказ от исполнения Божьей воли, напротив, как освобождение? Как известно, именно немецкий философ горячо отстаивал ту мысль, что первородный грех являлся спасительным для человека, поскольку именно грехопадение породило его свободу, понимаемую им как возможность выбора между злом и добром. Змей не лгал, полагал Гегель, когда говорил Еве, что она и Адам будут как боги. Став «свободным» от Бога, человек в своих глазах возвысился до бога; а это главное[1010].