Отписка на государя многих церковных земель новгородских не встретила, насколько знаю, никаких принципиальных возражений. Напротив, митрополия времен Ионы и его преемников усердно служит всем своим влиянием новгородской политике Ивана III и, подчинив себе новгородскую епархию, орудует тут через своих ставленников совсем в духе московской политики. А между тем при этой отписке характерно сказалось и новгородское, и московское воззрение на церковные земли. На требование великого князя, чтобы Новгород дал ему волости и села, новгородцы предложили ему сперва великолуцкие и ржевские свои волости, потом часть владычных и монастырских. Великий князь, избегая их «урока», взял на свою волю назначение [того], что возьмет, и потребовал список половины всех владычных и монастырских отчин, по нему определил свою долю. На этом дело не кончилось. В 1500 г. Иван III, по благословенью Симона митрополита, «поимал… в Новегороде вотчины церковные и роздал детем боярским в поместье, монастырские и церковные»[344]. И по писцовым книгам видно, что взято было в разные, должно быть, сроки много больше, чем означено в рассказе о событиях 1478 г., притом отобраны иные вотчины и[345] у беднейших монастырей, которых великий князь сначала было пожаловал, по новгородскому челобитью, [повелев] «земель у них не имать, понеже те убоги, земли у них мало». В то же время было ограничено право владыки новгородского и всех новгородских монастырей расширять свое землевладение – «что земель им не купити», да и вообще вотчины продавать в новгородской земле [было] запрещено – без особого царского указа. В связи с писцовой переписью – определен и размер тягла с монастырских и церковных земель – значительно больший, чем с земель поместных: оставленные в руках духовенства земли обложены тяглом лишь несколько менее тяжким, чем крестьянские – волостные.

Павлов в «Историческом очерке секуляризации церковных земель»[346] отмечает и в других областях «некоторые явления, напоминающие судьбу церковных и монастырских» хозяйств в Новгороде; явления эти наводят на предположение о том, что Иван III сделал попытку общего пересмотра церковного землевладения, и, по-видимому, с той же точки зрения, какая заявлена была новгородцам, что эти-де земли, по существу, – великих князей, а духовенством только «освоены». Так великокняжеским писцам, описывавшим в 90-х гг. Белозерье, наказано отписывать на государя дворы монастырского владенья, оставляя за монастырями лишь указное их число[347]; старцы Кирилло-Белозерского монастыря заявляли позднее, что при Иване III все их «грамоты деи данные и купчие и меновые – в казну взяты», а у них остались только «противни», вписанные с этих грамот в монастырские книги.