В самом деле, помимо точно установленных следствием членов тайных обществ и участников военных выступлений, Боровков включил в «Алфавит» лиц, причастность которых к тайным обществам не была выявлена на процессе, только подозреваемых в этом (подозрения в их отношении не подтвердились), случайно попавших в орбиту следствия или названных на допросах ошибочно, даже вовсе не существовавших «персонажей». Все это создает впечатление исключительной (даже чрезмерной) полноты документального свода, максимального охвата сведений, оказавшихся в распоряжении следствия. Вероятно, на основании этого в научной литературе и, особенно, в конкретной исследовательской практике сформировалось стойкое представление о том, что свод Боровкова носит исчерпывающий характер. С. В. Мироненко, подготовивший в 1988 г. новое издание «Алфавита», отмечал: «Не все они (лица, помещенные в „Алфавит“. – П. И.) были членами тайных декабристских обществ или участниками восстаний на севере и юге, но даже простое упоминание того или иного имени в связи с движением декабристов, пусть эта связь не подтверждалась, влекло за собой составление Боровковым справки для царя»[775]. По этой причине принято считать, что в VIII томе серии «Восстание декабристов», включающем вместе с «Алфавитом» и особое документальное приложение (материалы суда над участниками выступления Черниговского пехотного полка), были опубликованы «официальные материалы практически обо всех участниках декабристского движения»[776].

Итак, оборотной стороной такого благоприятного для исследователя обстоятельства, как наличие «полного» списка подследственных, обобщающего собранную следствием информацию, стало сложившееся в литературе мнение об «Алфавите» как исчерпывающем своде («выжимке») полученных следствием данных «практически обо всех» лицах, попавших в его орбиту. В результате этого историки постепенно оказались в своеобразном плену у «Алфавита», считая, что помещенными в нем лицами (570 человек) круг декабристов исчерпывается. Все это негативным образом повлияло на научные представления о персональном составе декабристских обществ. 579 человек – цифра, приведенная Модзалевским и Сиверсом как общее количество лиц, занесенных в «Алфавит» и документальное приложение к нему[777], нередко фигурирует в специальной литературе как общее количество участников «декабристского движения»[778]. Фактически сложилось такое положение, что если лицо присутствует в документальном своде Боровкова, то оно автоматически считается принадлежащим к декабристам или причастным к ним, если же его в составе «Алфавита» нет, значит оно не может претендовать на этот статус.