10. Рассмотренные в настоящем разделе случаи недоказанного обвинения на следственном процессе декабристов позволяют сделать важные наблюдения, относящиеся к проблеме персонального состава декабристской конспирации. Достаточно очевидно, что подавляющая часть лиц, составивших данную группу, причастна к деятельности тайного общества. Они были избраны руководителями и активными участниками декабристской конспирации в качестве кандидатов на вступление, рассматривались как ближайший резерв организации. Многие из них подготавливались к приему в тайное общество, причем вместе с лицами, признанными на следствии полноправными членами[770]. В каждом разобранном случае есть прочно фиксируемые источниками связующие нити между тем или иным известным участником декабристской конспирации и оправданным на следствии «подозреваемым». И все, почти без исключения, указывают на ту или иную степень осведомленности о существовании и целях тайного общества, что в значительной мере может служить достаточным свидетельством организационной причастности к декабристскому союзу.

11. Принадлежность к «пограничной группе», в силу недоказанного участия в тайных обществах, оказала серьезное определяющее влияние на непризнание участия в движении декабристов представителей этой группы в научной традиции. В исторической литературе их считать декабристами не принято, нередко отрицается любая связь с деятельностью тайных обществ. Единственным основанием для такого вывода служит, как правило, оправдательный вердикт Следственного комитета. Только в отдельных, единичных работах, принадлежащих, как правило, историкам, специально занимавшимся тайными обществами и событиями 1825 г., утверждается причастность, либо прямое участие в декабристских союзах (опыт доказательства участия в тайном обществе Грибоедова содержит исследование М. В. Нечкиной об А. С. Грибоедове, имеются также заключения о принятии в тайное общество некоторых из оправданных на следствии: Л. Я. Павловой – об И. П. Липранди, Л. А. Медведской – о В. К. Ширмане и Ф. К. Левентале, О. И. Киянской – о П. Я. Ренненкампфе)[771]. Несмотря на авторитетное мнение М. В. Нечкиной, обоснованное в рамках двух монографических трудов и разделяемое другими исследователями (П. Е. Щеголев, С. А. Фомичев), представление о А. С. Грибоедове-участнике декабристской конспирации не получило распространения в научной традиции, вызвав оживленную дискуссию. По-прежнему превалирует противоположное мнение, представленное в трудах Н. К. Пиксанова и других историков литературы[772]. Некритический подход к обобщающим формулам следствия, отраженным в его итоговых документах, воспроизведение окончательного вердикта следствия в качестве результата исследовательского анализа очень опасны для подлинно научного осмысления и реконструкции действительных взаимоотношений между членами конспиративных союзов[773].