Из подписки, данной Альбицким, следовало, что в тайное общество его принял бывший в 1818–1819 гг. директором училищ Тульской губернии С. Д. Нечаев. Из нее же явствовали не только относительно короткое пребывание Альбицкого в рядах Союза, но и его контакты с несколькими членами этого общества, – одного из них он «просил» исключить себя из состава участников. Одновременно, по-видимому, стало известно о том, что предложение вступить в Союз благоденствия Нечаев сделал тульскому губернскому почтмейстеру И. С. Бабаеву, который также признался в этом при подписке 1826 г., отвергая факт своего вступления[817].

Информация о принадлежности к Союзу благоденствия лиц, не выявленных петербургским следствием, несомненно, вызвала у власти особый интерес, даже несмотря на то, что этот Союз был официально признан менее «злоумышленным» в сравнении с тайными обществами, возникшими после 1821 г. Возможно, последним обстоятельством объясняется сам факт появления этих откровенных признаний, – ведь к середине 1826 г. стало ясно, что принадлежность к ранним тайным обществам правительством не преследуется. Тем не менее, III Отделение обратило внимание на Нечаева, Альбицкого и Бабаева и начало собирать о них сведения, учредив надзор.

Характерно, что такой же сценарий повторился в других случаях, когда в своей принадлежности к прекратившему свое существование Союзу признавались новые, ранее не известные власти лица. Так, за Градовским, сообщившим о своей принадлежности к Союзу благоденствия при «подписке», был также установлен секретный полицейский надзор[818]. По мнению А. И. Серкова, Градовский довольно быстро порвал свои связи с Союзом благоденствия и кругом А. Н. Муравьева; последним, вероятно, он и был принят в тайное общество[819]. Тем не менее, его признание сыграло свою роль, а статус военного имел, видимо, дополнительное отягчающее значение, вследствие чего надзор за ним сохранялся не один год. Когда в 1829 г. Градовский вышел в отставку, то с него было взята подписка о месте жительства, следовательно надзор был продолжен и перестал носить тайный характер[820].

После признания в членстве в Союзе благоденствия отставного аудитора, члена масонской ложи «Соединенные славяне» в Киеве, Петра Афанасьева за ним также был учрежден тайный надзор[821].

Присутствие Союза благоденствия среди тайных обществ, фигурировавших в деле о «государственных преступниках», оказывало вполне определенное влияние. Это подтверждают обстоятельства, связанные с еще одним признанием.