В. И. Враницкий показал о принадлежности к Южному обществу Андрешевского и Панютина: «Мне известные члены тайного общества суть следующие: 3-го пехотного корпуса Муравьев-Апостол, Швейковский, Бестужев-Рюмин, Тизенгаузен, Артамон Муравьев, Пыхачев, Врангель, Панютин, Андрешевский, артиллерии офицер, который за адъютанта у генерала Богуславского (А. С. Пестов. – П. И.) …2-й армии Пестель, князь Волконский, Юшневский, князь Барятинский, Лихарев и отставные Давыдов и Поджио»[869]. Обе указанные фамилии ни в показаниях Враницкого, ни в показаниях других лиц больше не встречаются.

Полковник Враницкий – достаточно осведомленный участник тайного общества. Он вступил в него в ноябре-декабре 1824 г.; имел большой чин, являлся близким другом информированных членов Южного общества полковников И. С. Повало-Швейковского и В. К. Тизенгаузена, сам был хорошо знаком с руководителями Васильковской управы С. И. Муравьевым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым[870]. Все перечисленные им лица (кроме Ф. Е. Врангеля, сумевшего оправдаться) были признаны следствием участниками тайного общества. Поэтому показания хорошо осведомленного Враницкого могут быть признаны в целом достаточно авторитетными. Контекст, в котором упоминаются фамилии Панютина и Андрешевского, говорит об их принадлежности к членам Васильковской управы Южного общества, участникам собраний в Лещинском лагере осенью 1825 г., или к лицам, поступившим в состав этой управы позднее, вплоть до декабря 1825 г. Вместе с тем существуют сомнения, не позволяющие безоговорочно отнести названных Враницким «новых членов» к «неизвестным декабристам». Они основываются на том, что свидетельство Враницкого нельзя отнести к числу безукоризненно достоверных, прежде всего, вследствие плохого знания им русского языка. По происхождению чех, он вполне мог изменить написание фамилий лиц, которых он встречал один или несколько раз. На эту мысль наводит сам характер его русского письма, полного ошибок. Но с другой стороны, от его показаний нельзя просто отмахнуться. Отсутствие следственных разысканий об этих лицах, несмотря на выделение фамилии Панютина в приведенном показании, не позволяет в данном случае уверенно считать показания Враницкого всего лишь ошибкой и недоразумением. Сохраняется возможность идентификации этих лиц как членов тайного общества, на которых по неизвестным причинам не обратило внимания следствие.

В силу указанных причин можно предположить, что один из названных Враницким офицеров, Андрешевский, мог быть в действительности участником Общества соединенных славян, артиллерийским офицером Я. М. Андреевичем, который был хорошо известен среди членов Южного общества после Лещинского лагеря[871]. Иначе обстоит дело с Панютиным.