В 1-й армии в 1825 г. служили два брата Панютина, Федор Сергеевич и Николай Сергеевич, причем оба в чине полковника. Отметим немаловажный факт, который говорит в пользу участия одного из Панютиных в тайном обществе: оба брата ранее служили в л.-гв. Семеновском полку. Известно, что С. Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин активно привлекали в тайное общество на юге немало своих бывших однополчан по Семеновскому полку, оказавшихся после 1820 г. в полках 1-й армии. С большинством бывших семеновцев лидеров заговора связывали давние дружеские отношения. Нельзя не учитывать также недовольства бывших гвардейцев своим переводом в армию и нарушенным ходом военной карьеры. Известно, что в тайное общество вошли или узнали о его существовании бывшие семеновцы В. К. Тизенгаузен, А. И. Тютчев, А. Ф. Фурман, А. А. Рачинский, переведенные из подпрапорщиков Семеновского полка в армию А. Ф… Вадковский, Д. А. Молчанов, Лев Сенявин. Как можно уверенно считать, в том же положении находился командир Кременчугского пехотного полка П. А. Набоков[872].

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что один из братьев Панютиных (Николай) служил в Кременчугском пехотном полку, на который, по ряду указаний, заговорщики 1-й армии серьезно рассчитывали в случае начала открытых действий (возможно, при этом они имели в виду не только его командира полковника Набокова). Это соображение говорит в пользу участия в тайном обществе Н. С. Панютина. Федор Панютин в 1825 г. являлся полковым командиром Севского пехотного полка, также входившего в состав 1-й армии. Если Враницкий имел в виду именно его, то в таком случае среди полковых командиров и офицеров в крупных чинах, переведенных из Семеновского полка и принятых в Южное общество С. Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым, мы определенно можем числить и Ф. С. Панютина.

Показание Враницкого само по себе не дает несомненного основания для вывода о членстве Андрешевского и Панютина в Южном обществе, но вместе с тем заставляет выдвинуть обоснованное предположение о принадлежности одного из братьев Панютиных к Васильковской управе. Его показание позволяет утверждать, что на следственном процессе не были обнаружены некоторые близкие к руководителям Васильковской управы офицеры (в том числе – в больших чинах), составившие их ближайшее окружение и постепенно вовлекаемые в орбиту влияния Южного общества. Именно на это окружение, образованное дружескими и давними служебными связями, рассчитывали заговорщики в случае начала восстания. Контакты с бывшими семеновцами не афишировались лидерами Васильковской управы на следствии, равно как и надежды на офицеров в крупных чинах, которые могли поддержать выступление Черниговского полка силами находящихся под их командой полков.