Трусов и Троцкий, согласно изложению Горбачевского, хотели захватить Бобруйскую крепость, в которую заступала в караул часть полка, и присоединиться к восставшим черниговцам. При вступлении в развод они, якобы «полагаясь на содействие» полкового командира В. К. Тизенгаузена, выступили вперед и призвали солдат последовать примеру Черниговского полка, но солдаты, несмотря на некоторые колебания, не поддержали их, оба офицера были немедленно арестованы и посажены на гауптвахту, затем отвезены в Могилев в Главный штаб 1-й армии, вскоре отправлены в Петербург, однако впоследствии возвращены в Главную квартиру 1-й армии для предания суду[911].

Мемуарист ошибочно относит это событие к началу января 1826 г., к моменту выступления Черниговского пехотного полка; источник информации Горбачевского неизвестен. Имеется лишь глухое указание на неких лиц, служивших при штабе 1-й армии и имевших возможность прочесть донесение о происшествии в полку, составленное командиром полка (по утверждению Горбачевского – Тизенгаузеном)[912]. В то же время нельзя исключить осведомленности об этом деле членов Общества соединенных славян, арестованных на юге в феврале-марте 1826 г., привлеченных к петербургскому следствию и затем оказавшихся в Сибири (таких лиц было немало: А. Ф. Фролов, И. Ф. Шимков, И. И. Иванов, Н. О. Мозгалевский, П. Д. Мозган, Н. Ф. Лисовский, П. Ф. Выгодовский, Ю. К. Люблинский, близкий к Горбачевскому А. И. Борисов)[913]. На следствии по делу декабристских обществ никто не показал о Трусове и Троцком.

Документы военно-судной комиссии по этому делу обнаруживают иную, в сравнении с мемуарами Горбачевского, картину. Она кратко представлена в исследовании М. В. Нечкиной. Беспорядки в полку произошли в действительности в начале февраля 1826 г., после окончания смотра Полтавского полка в Бобруйске. Согласно рапорту командира полка подполковника Лазницкого, Трусов выступил перед фронтом и призвал: «Ребята! Бросайтесь в штыки, найдем вольность и независимость ни от кого, у нас государь не есть государь Николай Павлович, а тиран», а затем «в присутствии целого батальона» произнес выражения, оскорбляющие особу императора и всю царскую семью, которые командир полка даже затруднился передать в своем рапорте. Трусов по приказанию Лазницкого был немедленно арестован и отправлен на гауптвахту; на допросе он показал, что не был знаком с бывшим командиром полка Тизенгаузеном и арестованными офицерами полка, в том числе Бестужевым-Рюминым, на солдат не влиял, к тайному обществу не принадлежал, о существовании таковых обществ узнал от двоюродного брата Ивана Алексеева, который умер в 1825 г. Свой поступок объяснил «болезненным припадком». Выяснилось, что накануне происшествия Трусов был в госпитале у подпоручика Троцкого, который также был арестован и привлечен к делу в марте 1826 г. Троцкий на допросе также не сознался в принадлежности к тайному обществу, дерзко отвечая полковому командиру; оба были преданы военному суду[914]. Таким образом, в документах официального расследования сохранились следы интереса к связям двух офицеров с тайными обществами, однако эти материалы не содержат ясных указаний на причастность обвиняемых к декабристской конспирации.