Петербургское следствие получило сведения, сообщенные на допросах Мозалевским и в рапорте Щербатова, от главнокомандующего 1-й армией Ф. В. Остен-Сакена. Судя по всему, следствие было удовлетворено ответом, что майора «Крупникова» в 4-м пехотном корпусе не оказалось, а поручик Крупеников является «отличным» офицером[1166]. Об этом свидетельствует итоговая записка о С. Муравьеве-Апостоле, составленная Боровковым, где утверждается, что письмо в Киев руководитель восстания Черниговского полка «…писал по словам Кузмина, который уверил его, что Круп[е]ников примет участие в возмущении, да и по сделанным выправкам майора Круп[е]никова в 4-м корпусе… вовсе не оказалось; поручик же Кузмин при взятии возмутителей застрелился»[1167].

Как результат расследования в отношении Крупеникова, фактически остановившегося после первого же рапорта Щербатова, следует привести еще фрагмент из всеподданнейшего доклада Аудиториатского департамента по делу офицеров Черниговского полка от 10 июля 1826 г.: «В Курском полку, по уверению командира 4-го пехотного корпуса… нет майора Крупеникова, а хотя и есть поручик Крупеников, но сей по объявлению полкового командира есть один из самых добронравных и верных офицеров, который обязан семейством и совершенно не заслуживает никакого подозрения» [1168].

Нет сомнения, что следователи удовлетворились рапортом Щербатова и показаниями С. Муравьева-Апостола. Факт отсутствия серьезного внимания следствия и оправдания лица, подозревавшегося в готовности участвовать в мятеже, только благодаря положительной характеристике, данной полковым и корпусным командирами, представляет собой исключительный случай. Обыкновенно следствию требовались более веские доказательства невиновности подозреваемого. Остается лишь согласиться с мнением Ю. Г. Оксмана по этому вопросу: «Трудно ныне судить, насколько серьезными были предположения о возможности восстания в Киеве при приближении к нему революционных рот С. И. Муравьева-Апостола, но каковы бы эти основания ни были, следствие на них почему-то не остановилось, и формальной отпиской князя Щербатова разрешился даже такой первостепенной важности вопрос, как расчеты мятежников на батальон Крупенникова…»[1169].

Следует сделать существенную поправку: речь шла, собственно, не о восстании в Киеве, а о значительно более реальном плане – присоединении батальона Курского пехотного полка к восставшим частям на «сборном пункте» в Брусилове. Увлечь в таком случае батальон, окруженный войсками, уже участвующими в мятеже, по сценарию испанской «военной революции», было бы намного проще.