Итак, документы фиксируют несомненный факт – руководители восстания надеялись на поддержку и конкретное участие в мятеже офицера Курского полка. Крупеников, как это следует из содержания адресованной ему записки лидера мятежа, должен был присоединить свой батальон к мятежным частям в Брусилове.
Заговорщика майора Крупеникова (Крупникова) следствие не обнаружило, зато существовало вполне реальное лицо – поручик Крупеников (связи которого с заговором следствие выяснять по неизвестным причинам не стало). Тем не менее, несмотря на имеющиеся документальные свидетельства, исследователи долгое время ограничивались лишь констатацией недостоверности сведений записок Горбачевского, причем многие из них сомневались в реальном существовании Крупеникова, несмотря на то что в VI томе «Восстания декабристов» был опубликован рапорт А. Г. Щербатова со сведениями о поручике Крупеникове и изложением отобранных у него показаний[1170]. М. К. Азадовский, ограничиваясь выводом следствия о том, что «никакого майора Курского полка Крупенникова не существовало», полагал, что «внесенный в воспоминания Горбачевского рассказ Мозалевского нужно считать недостоверным и выдуманным»[1171]. Действительно, сообщаемые Горбачевским факты требуют тщательной проверки и критического отношения, но не следует забывать, что в основе даже, скорее всего, вымышленных эпизодов нередко находятся обстоятельства, имевшие место в реальности. Важно отметить, что выдуманные Горбачевским подробности встречи Мозалевского и Крупеникова в Киеве не должны заслонять реального факта отправки посланца лидера мятежа с письмом, адресованным Крупеникову.
О. И. Киянская, автор новейшего исследования о событиях в Черниговском полку, много сделавшая для того, чтобы избавить ряд фигур, оказавшихся на периферии событий и в тени расследования 1826 г., от легендарного статуса в исторической литературе, уделила специальное внимание командировке Мозалевского и связям мятежников с офицерами, находившимися в Киеве, и окончательно идентифицировала личность Крупеникова. Оказалось, что в Курском полку действительно служил поручик Крупеников; его биографические данные восстановлены по печатным «Высочайшим приказам о чинах военных…», имя и отчество – по делам Инспекторского департамента Военного министерства[1172].
Для нас важен конкретный аспект вопроса: был ли Крупеников членом тайного общества, и если да, то какого? Как отмечалось выше, согласно запискам Горбачевского офицер Курского полка Крупеников – заговорщик, член тайного общества. По показаниям С. Муравьева-Апостола, «майора Крупникова» ему указал «славянин» АД. Кузьмин, покончивший с собой после подавления восстания. М. Муравьев-Апостол показал, что о Крупеникове как участнике тайного общества Кузьмин знал потому, что он был принят Я. М. Андреевичем, активным членом Общества соединенных славян, который, кстати, так же как и Крупеников, служил в Киеве[1173]. О. И. Киянская делает оговорку: «Конечно, нельзя полностью исключить возможность знакомства этих декабристов с Крупениковым», однако не считает этот путь плодотворным. Для того чтобы установить «действительный источник» сведений Муравьева-Апостола о Крупеникове, историк обращается к биографии последнего. Автор указывает на путаницу с чином и фамилией Крупеникова, которая присутствует в показаниях и воспоминаниях декабристов, и приходит к выводу о том, что С. Муравьев-Апостол и другие заговорщики лично не знали Крупеникова[1174]. Не обнаружив служебных связей самого А. Н. Крупеникова с членами тайных обществ, Киянская находит таковые у его старшего брата Никиты Никитича – с М. М. Спиридовым. Дальнейший анализ приводит историка к выводу о том, что члены Южного и Славянского обществ перепутали Александра Крупеникова с братом Никитой, боевым товарищем Спиридова, уже давно вышедшим в отставку, с которым уже многие годы не имели связи. В итоге исследователь утверждает без оговорок: «Сделать точный вывод о его (А. Н. Крупеникова. –