Как можно уверенно полагать, именно такие лица, как Муромцев, находились на периферии декабристских тайных обществ. Связанные с ведущими участниками этих обществ отношениями единомышленников, они составили основную массу лиц, укрывшихся от следствия благодаря слабой вовлеченности в события 1825–1826 гг., в планы радикальных действий, благодаря своему окраинному положению в тайном обществе. Мемуары Муромцева, как представляется, приоткрывают завесу над одним из таких участников декабристских организаций.

Обращаясь к дальнейшему анализу мемуарных свидетельств, отметим, что исследователь располагает прямыми указаниями мемуарных источников на принадлежность к тайному обществу нескольких лиц; эти указания находят косвенное подтверждение в материалах следствия 1825–1826 гг., где имеются данные о подозрении насчет причастности к тайному обществу или связи с заговорщиками.

Одно из таких имен тесно связано, пожалуй, с одним из наиболее таинственных (и одновременно – ключевых) эпизодов выступления Черниговского пехотного полка – «командировкой» прапорщика А. Е. Мозалевского в сопровождении нескольких солдат Черниговского полка в Киев, с запиской (записками?) от С. И. Муравьева-Апостола и экземплярами «Православного катехизиса». По некоторым данным, Мозалевский должен был встретиться с заговорщиками в Киеве и передать им просьбу и приглашение содействовать мятежу. Одним из этих лиц был офицер Курского пехотного полка член тайного общества (по безоговорочному утверждению мемуариста И. И. Горбачевского) Александр Никитич Крупеников[1153]. Фамилия Крупеникова не попала в «Алфавит» Боровкова, хотя показания о связи этого офицера с планами руководителей восстания дали на петербургском следствии С. И. и М. И. Муравьевы-Апостолы.

Согласно запискам Горбачевского, Мозалевский встретился с «подполковником» Крупениковым и отдал ему записку. Крупеников якобы «с радостью» желал восставшим успеха, спрашивал о планах Муравьева-Апостола. Далее Крупеников передал, что его полк выступает против восставших, и при случае обещал сделать все, чтобы «соединиться» с ними, «исполнить данное обещание и разделить общую опасность». О других членах, служивших в полках 4-го пехотного корпуса (Воронежском и Витебском пехотных), Крупеников не знал, «на что они решились и что намерены делать»[1154]. Факт этой встречи отвергается исследователями на том основании, что, согласно данным, полученным следствием на юге, Мозалевский не нашел в Курском пехотном полку разыскиваемого им офицера.