Кто-то просигналил, и у Джой подскочило сердце. Руль вильнул в ее руках, и переднее колесо сильно ударилось о водосточную трубу. Джой выправила его, завернула за угол, посмотрела вниз и увидела, что передняя шина совсем сдулась.

Ради бога, и что теперь?

Джой швырнула велосипед на землю, сильно, как рассерженный ребенок. Постояла, уперев руки в боки, тяжело дыша и глядя на своего охромевшего железного коня и валявшиеся на земле яблоки. Пнула одно, как мячик. Оно вяло и недалеко укатилось. Сегодня ей не придется готовить яблочный крамбл. И вообще никогда.

Значит, с этим покончено.

Можно выбрать подходящий удар, у вас может быть отличный замах и великолепная техника, вы все сделаете правильно, а мяч тем не менее полетит не туда. Ни один игрок, каким бы хорошим он ни был, не наносит точно сто процентов ударов.

Все иногда проигрывают. Это они тоже вдалбливали своим детям. Можно быть первым номером в мире, побеждать, побеждать и побеждать, но рано или поздно ты проиграешь: это неизбежно.

Остальную часть пути до дома Джой прошла пешком, неся шлем за ремешок. Машина стояла на подъездной дорожке. Джой вернется и заберет велосипед, когда успокоится и остынет. В доме было тихо, но Джой чувствовала потаенное, угрюмое присутствие своего мужа. Рубашка прилипла к ее вспотевшему телу, дурное настроение шипело и клокотало в ней, как шипучий и царапучий ворюга-кот Каро. Джой прошла на кухню, налила себе стакан воды и залпом выпила его.

– Тебе, наверное, следует прочесть это, – вдруг раздался у нее за спиной низкий и громкий голос Стэна, отчего Джой подскочила. Стакан больно ударился о зубы. Она обернулась к мужу. Он бросил на стол толстую пачку сшитых вместе листов.

– Что это? – спросила Джой.

– Это мемуары Гарри Хаддада. Копия для предварительного ознакомления, – думаю, это так называется. Прислал нам почитать. Я там есть. Мы оба.

– Хорошо, – сказала она.

И едва не добавила: «Мне пофиг», как подросток. Она напрочь забыла об этих мемуарах. Какая теперь разница. Отвратительная маленькая тайна уже и так раскрыта.

– Он признается, что в детстве, когда играл, жульничал. – Стэн постучал пальцем по рукописи.

Джой прочла на титульном листе: «Гейм за Гарри».

– Он признается? – Она поставила стакан и медленно опустилась на стоявший у стола стул, пододвигая к себе историю жизни Гарри. Если он открыто заявляет о том, что когда-то жульничал, значит мог соврать и не только про то, попал ли мяч в площадку.

– Да, – ответил Стэн. – Это не так уж удивительно…

– Прошу прощения? – Джой взглянула на него. Она не верила своим ушам: разве мог он сказать такое? – Что ты имеешь в виду: «Не так уж удивительно»? Ты не поверил Трою. Обвинил его во лжи.