Коля часто заморгал, на глаза навернулись слезинки.

— Спасибо вам, сэр… Большое спасибо. Вы все время были ко мне добры. И ко мне, и к Мите. Я уж и не помню, кто ко мне так хорошо относился… Только мама да отец. Спасибо… Не знаю, как уж и благодарить вас…

Парень растрогался, разволновался, и говорить ему было трудно. Как назло, бросило в пот. А люди ждут от него ответа. Хорошие люди. Он вытер рукой пот со лба, смахнул слезы.

— Но я ведь русский, смоленский… Я должен жить в России. — Сказал он эти слова и с облегчением вздохнул: главное теперь позади. — Наша деревня у самого леса, а в лесу грибы, птицы поют. На полянах тьма-тьмущая ягод. Бывало, все лицо, все руки искрасишь ягодами.

— Но деревни-то уже нет, — сказал Брат. — Она сожжена, сам говорил.

— Построим, — спокойно ответил Коля. — Лес есть, колхоз у нас дружный. Место очень хорошее. Где еще такое встретишь? Я ни в Германии, ни во Франции лучше не видел. Вы только не обижайтесь на меня, сэр. Вот вы говорили об автомобиле, о большом доме… — Коля застенчиво улыбнулся. — А зачем они мне? Мне учиться надо, работать. Когда на автомобилях-то разъезжать?

Комлев торжествовал, виновато поглядывая на Жичина, а полковник Брайт был в полном недоумении. Сын его о белом «паккарде» мечтал, а этот мальчишка… В голове у полковника не укладывалось такое миропонимание. Разве хороший автомобиль мешает работать или учиться? Не дорос парень, не дорос. Вырастет — спохватится. Парень-то, конечно, мал, несмышленыш, но почему два взрослых офицера молчат? Они-то должны понимать…

— Что будем делать дальше, господин полковник? — спросил Комлев, едва скрывая радость. — Может быть, отпустим парня? Или вы хотите сказать ему что-то еще?

— Нет, — ответил полковник, пожав плечами. — Все сказано.

Долго после ухода Коли никто из троих не мог прервать молчания. Тихо было и в лагере. Со двора через окна пробивалась вечерняя синева, Комлев уже подумывал о возвращении в Париж, но без добрых прощальных слов уехать было нельзя, а нужные слова не приходили.

— Хороший парень, — сказал наконец полковник Брайт. — Лучшего сына я и не хотел бы. Попробуй-ка найти ему замену.

— Найдете, — заверил его Комлев. — Хороших ребят много. Опасаться надо избалованных, капризных.

Полковник остановил на Комлеве недоверчивый взгляд, усмехнулся. Формальные слова для формального успокоения.

— После этой беседы я полюбил Ника еще больше, — сказал он. — Горько мне, смутно на душе, но, как говорится, нет худа без добра. Теперь я знаю, какого искать парня. И ему и вам обоим спасибо за урок.