5

Передачи по радио и публикации в газетах дали себя знать на другой же день. Сотворившей их Маргарите Владимировне пришлось принять на себя первый удар. Бесконечные звонки и визиты, настойчивые расспросы и рассказы доставляли ей удовлетворение, но к концу дня нещадно утомили, и она уже не чаяла, когда вернутся из поездки Жичин и Комлев. И тот и другой были удивлены и обрадованы, услышав ее рассказ о хлопотном дне. В планы пришлось внести поправки. Решили так: одному из них ехать в очередной лагерь, чтоб по вчерашнему примеру подготовить людей к отправке, другой же останется в Париже, в штаб-квартире, ради текущих забот. Договорились и об очередности.

Жичин приступил к делам с торжественной нотой в душе. В небольшой кабинет из-за высокого соседнего дома заглянуло солнышко, позолотило край стола и кресло, в которое будут усаживаться посетители. В самом начале весьма кстати вошла Маргарита Владимировна с добрыми известиями о продвижении на запад советских армий. Жичин пододвинул ей кресло, она присела и попросту, как давнему другу, улыбнулась.

— Вчера к вечеру позвонил генерал из ведомства юстиции и с беспокойством поведал о серьезном инциденте французских властей с каким-то нашим партизанским отрядом, — сказала она тоже попросту, будто речь шла не о важном официальном деле, а о мелкой бытовой истории, касающейся немногих, может быть, только их двоих. Это было немножко странно, непривычно — дело есть дело, — но Жичину эта ее манера пришлась по душе. — В середине дня, — продолжала Маргарита Владимировна, — группа вооруженных лиц подъехала к французской тюрьме и потребовала освобождения всех советских граждан. Пока их предводитель, он оказался русским, излагал свои требования, на тюрьму были наведены пулеметы, установленные на грузовых автомобилях. В тюрьме и в самом деле находятся советские граждане из военнопленных и перемещенных лиц, осужденных во время оккупации за нарушение французских законов. Французский генерал намеревался туда поехать, чтоб разобраться во всем на месте, и просил в случае необходимости оказать ему содействие. Идет война с фашизмом, и никоим образом нельзя допустить ненужного кровопролития. Обещал звонить либо с места событий, либо по возвращении в Париж.

— Странная история, ничего непонятно, — ответил Жичин. Ответил не очень ладно, сбитый с толку ее рассказом, доверительной улыбкой и этой необычной манерой речи. Оторопь его, однако, тотчас же прошла, а к строгой и возвышенной мелодии в душе прибавилась, он чувствовал, простая земная радость и земное же, мягкое ощущение мира. Он не помнил такого единения в себе столь разных состояний. Маргарита Владимировна, сама того не ведая, а может быть, и ведая — женское сердце способно на то и другое одновременно, — щедро поделилась с ним своим богатством и на самом старте вселила в него второе дыхание. — Я думаю, надо ждать звонка. Ничего другого не остается.