Один был в хорошем парижской материи костюме и крепкой желтой обуви – председатель секции драматургов Бескудников»[1289].

Один был в хорошем парижской материи костюме и крепкой желтой обуви – председатель секции драматургов Бескудников»[1289].

В окончательной редакции романа ему дается более подробная характеристика, и назван он уже беллетристом:

Беллетрист Бескудников – тихий, прилично одетый человек с внимательными и в то же время неуловимыми глазами[1290].

Беллетрист Бескудников – тихий, прилично одетый человек с внимательными и в то же время неуловимыми глазами[1290].

М. А. Булгаков не остался равнодушен к инициативе «Писатель и колхоз», в которой так охотно участвовал Ю. Л. Слезкин. Уже шла речь о Воланде, который обращался к Бездомному с поучением, как надо вести пропаганду среди мужиков. Еще один эпизод содержится в уничтоженной главе к редакции «Великий канцлер», где писательница, не попавшая в список на получение жилплощади, сообщает:

Я! Написала пять колхозных романов![1291]

Я! Написала пять колхозных романов![1291]

Примечательный эпизод с колхозным романом использован М. А. Булгаковым в пьесе «Адам и Ева». Его написал Пончик-Непобеда:

«Красные зеленя». Роман. Глава первая. …Там, где некогда тощую землю бороздили землистые лица крестьян князя Барятинского, ныне показались свежие щечки колхозниц. – Эх, Ваня! Ваня! – зазвенело на меже…[1292]

«Красные зеленя». Роман. Глава первая. …Там, где некогда тощую землю бороздили землистые лица крестьян князя Барятинского, ныне показались свежие щечки колхозниц. – Эх, Ваня! Ваня! – зазвенело на меже…[1292]

И далее выясняется, что аналогичный текст опубликован в газете «Вечерка» другим автором, Марьиным-Рощиным, который был в той же колхозной бригаде, что и Пончик-Непобеда. Возможно, М. А. Булгаков здесь не только пародировал сам сюжет и бригадные выезды писателей в колхозы, но также отразил и шумную историю с публикацией коллективной халтуры «Балахна» и разоблачением плагиата, в котором участвовал и Ю. Л. Слезкин. И далее в момент катастрофы Пончик-Непобеда молится:

Матерь Божия, но на колхозы Ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну мужики были порознь, а теперь вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут они окаянные![1293]

Матерь Божия, но на колхозы Ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну мужики были порознь, а теперь вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут они окаянные![1293]

И наконец, предлагаем рассмотреть еще одного персонажа М. А. Булгакова в контексте соотнесения его с личностью Ю. Л. Слезкина как возможного прототипа. Речь идет о Левии Матвее из «Мастера и Маргариты». Здесь удивительная ситуация: при очевидных аллюзиях на историю Нового завета Булгаковым во всех вариантах романа избирается только один ученик Иешуа (или апостол и евангелист), а не четыре и не двенадцать. Он один и составляет жизнеописание Иешуа, т. е. снова можно усмотреть параллель жизнеописанию М. А. Булгакова во Владикавказе, составленному Ю. Л. Слезкиным в «Столовой горе». При этом все время подчеркивается знакомая нам тема: жизнеописание неверное, неталантливое, написанное человеком, не понимающим суть событий, т. е. в конечном счете лживое: