Именно в тот период могла произойти эмоциональная встреча М. А. Булгакова с Б. Е. Этингофом на «Никитинском субботнике», о которой пишет М. О. Чудакова[1324], с 1930 г. Б. Е. Этингоф посещал литературный кружок, а затем женился на Е. Ф. Никитиной. Таким образом, это случилось вскоре после благополучного разрешения ситуации весны 1930 г. М. А. Булгаков выражал свою благодарность, и она относилась не только к владикавказским событиям, а к уже дважды состоявшемуся спасению в канун Пасхи с интервалом в десять лет. Сама Е. Ф. Никитина также была весьма влиятельной фигурой в 1920-х – начале 1930-х годов, ее роль в писательской среде этого времени, а также и во взаимоотношениях с М. А. Булгаковым до сих пор была недооценена.

Новый документальный материал о писательских организациях, их зависимости от Главискусства Наркомпроса, о Доме Герцена, о кружке «Никитинские субботники» и проч. позволяет конкретизировать расстановку сил во взаимоотношениях государственных и общественных литературных объединений. Это была та среда, в которой вращался М. А. Булгаков, тем самым знание фактов его биографии также существенно обогатилось. Писатель бывал у Е. Ф. Никитиной на субботниках и в 1920-х, и в 1930-х годах, принимал участие в мероприятиях литературного салона, читал там свои произведения, участвовал в новогодних празднествах и шутливых подарках, приглашал членов кружка на представления своих пьес.

Будучи чиновником, Б. Е. Этингоф выражал культурную политику того времени с ее вторжением в литературную жизнь, огосударствлением искусства, внедрением его в качестве агитационного средства. Однако он сам не вписался в новую идеологию и вскоре был выброшен из системы Наркомпроса. Будучи мужем Е. Ф. Никитиной, он до конца наивно следовал ее попыткам сохранить субботники, т. е. островок независимости писателей от государства.

Тот факт, что спасение М. А. Булгакова произошло в дважды канун Пасхи (сначала во Владикавказе, а затем и в Москве), вероятно, воспринимался писателем как знак свыше. Эти важнейшие события послужили основой сюжета как «древних», так и московских глав романа «Мастер и Маргарита».

Топография Ершалаима, описанная М. А. Булгаковым, в значительной мере основана на воспоминаниях писателя о Владикавказе, куда он неоднократно возвращался во время работы над романом. Мы пытались показать, что в образ Города, отражающий исторический Иерусалим евангельской эпохи и его окрестности, как места действия «древних» глав романа отчетливо вплетены реминисценции Владикавказа времен Гражданской войны. Нельзя также исключить, что образ Ершалаима впитал и черты Киева-Иерусалима, поскольку Гражданскую войну М. А. Булгаков переживал в двух городах: в Киеве и во Владикавказе. Тем самым этот образ Города благодаря сплетению узловых точек евангельской сакральной топографии с реальными ориентирами, знакомыми писателю, приобретает, с одной стороны, абсолютную достоверность, а с другой – некий метафизический смысл. Трагедии Гражданской войны в романе придается библейский масштаб и значение.