— Можно и сегодня, — тут же соглашаюсь, — но вы же сами спросили, что происходит у соседей. А сведения получить я могу только поздно вечером…

— Когда?

— Часам к десяти вечера, товарищ Сталин, — гадство, не люблю брать на себя жёсткие обязательства, но иногда деваться некуда.

— Хорошо. Тогда ми вас ждём ровно в полночь. До свидания, товарищ Павлов, — вождь отключается прежде моего прощания, которое я произношу уже в молчащую трубку. А здорово их там припекло…

Наверху связываюсь с Копцом.

— Иван Иваныч, ситуация слегка изменилась. Готовые фотографии с пометками должны быть готовы не позднее девяти вечера. И с севера и с юга.

— Я так и планировал, — приятно удивляет меня Копец, — не позднее семи-восьми вечера.

— Да я понимаю, — вздыхаю, — просто приказ уточняю словами: «кровь из носу». Понимаешь?

Конечно, он понимает. Не первый день генерал.

24 июня, вторник, время 21:05

Борт ТБ-7 (воздушный КП)

Лечу в Москву на своей ласточке в сопровождении звена истребителей. На фоне ровного рокота моторов в сознании устраивает свалку несколько разных ожиданий. Кто может знать, чего ждать от руководства? Слишком отличившиеся, бывает, огребают от начальства люлей больше провинившихся. Не со зла, из самых лучших побуждений. Например, его могут отправить командовать другим округом. Тем самым обезглавить мой родной и обеспечить в будущем его поражение. В других генералов я не верю. Нет пока таких, способных успешно бить немцев. Они появятся позже, через год-два.

Ещё ему хотелось подпустить высшему руководству пару шпилек, и он от души надеялся, что удержится. Среди прочего была боязнь, что ему негласно вменят в вину слишком бодрое избиение немцев. В открытую не скажут, нельзя. Но по факту запрессуют. Отклоняться от линии партии не рекомендуется даже в сторону усиления этой самой линии.

Это я шучу про себя. На самом деле всё старо и банально, обычная неизбывная, пробивающаяся сквозь коммунистический покров и прикрывающаяся им человеческая зависть. Мы все генералы, с похожей биографией и практически одинаковым опытом. Почему у него всё так лихо получается, а у нас — хуже некуда? Это неспроста, есть какой-то секрет. И вот глаза подозрительно сужаются, выискивая, к чему бы придраться и по какому поводу донос нарисовать. Что-то мне как-то неуютно.

Летим с одной остановкой. ТБ-шке всё равно, могла и с одной заправки долететь, а вот И-16 требовалось. Сразу после десяти приземляемся в Тушино. Меня и мою свиту уже поджидают автомобили.

Успеваю прибыть за полчаса до назначенного времени. В Кремле в приёмной сталкиваюсь с Берией, радостно жму руку. По видимости, Берия тоже рад меня видеть. Хотя слегка смущён, чувствует должок.