— Около полутора сотен неисправных и с выработанным ресурсом, которые мы оставили на старых аэродромах для приманки. Со снятым вооружением и демонтированными моторами. Собственно боевые потери при выполнении боевых заданий и в ходе воздушных боёв на сегодня составляют девяносто шесть самолётов.

— Какие потери в авиации у немцев?

— Точно неизвестно. Сейчас в Минск свезли больше сотни разбитых немецких машин. Но многие доставить невозможно. Какие-то упали на немецкую территорию, какие-то разнесло взрывом при падении. Некоторые юнкерсы не успели избавиться от бомб. Вчера мы нанесли массированные бомбовые удары по Брестской группировке и близлежащим аэродромам. Я думаю, общие потери немцев в самолётах не меньше полутысячи машин. В основном, бомбардировщиков.

— Значит, ви говорите, что уничтожили пятьсот немецких самолётов… — задумчиво произнёс Сталин. Генералы смотрят на меня с откровенной завистью. Вот этого я и побаиваюсь.

— Это осторожная оценка, товарищ Сталин. Возможно больше. Но ручаться могу только за пятьсот.

— На фоне того, что сделал товарищ Павлов, — немедленно сажусь, Сталин уже говорит со всеми, — ви, товарищи генералы, выглядите неумехами или изменниками.

— Не согласен, товарищ Сталин, — надо встрять. Генерал Павлов удрученно и виртуально машет безнадёжно на меня рукой. Только я знаю, что делаю. Мне надо в глазах генералов выглядеть, если не ангелом, то хоть как-то нивелировать недовольство и ревность к чересчур удачливому коллеге. Слишком жалко и незначительно они выглядят рядом со мной. За исключением Жукова, но у того ещё всё впереди.

— Я полагаю, что всё произошло, как нельзя лучше. Если рассматривать ситуацию в целом. Подозреваю, что правительство прогнозировало и готовилось именно к такому развитию событий.

— Ви с ума сошли, товарищ Павлов, — холодно роняет Сталин.

— Может, я ошибаюсь. Но вроде всё сходится. Нынешнее положение тяжёлое, но тем не менее близко к наилучшему из всех возможных. Что случилось бы, если бы РККА успешно отразила нападение вермахта и перешла в наступление, как прописано в Уставе? На чужой территории и малой кровью. Мы могли попасть в международную изоляцию. Англия в своей истории не раз меняла союзников буквально на ходу. При нашем победоносном наступлении на запад нас могли обвинить в агрессии. Гитлер мог пойти на замирение с Англией и СССР попал бы в неприятнейшее положение. На востоке — Япония, на западе Германия с союзниками и ресурсами всей Европы, а на море появилась бы Англия. Это сейчас мы становимся естественными союзниками. А так получили бы от Англии морскую блокаду.