— Я — Гюрза, приём!

— Я — Грач, слушаю вас!

— Грач, нужны глаза. Нам подарки шлют. Большие такие конфеты. Найдите этого добряка и скажите ему спасибо.

— Гюрза вас понял! Отбой связи!

Вот и всё! Немцы говорят своё веское крупнокалиберное слово, — полковник инстинктивно пригибает голову от близкого разрыва, с потолка сыпется пыль, — активный диалог продолжается. Ждите наших контраргументов. Кажется, ночка будет весёлая для всех.

27 июня, пятница, время 08:05

Передовой авангард 2-й танковой группы.

Левая сторона речки Лесная.

— Нихт шиссн! Я — ефрейтор Ланц! Не стреляйте! — человек в немецкой форме ждёт ответа, затем раздевается, укладывает всё в мешок и заходит с ним в воду.

Через несколько минут он на правом немецком берегу. Одевается. Едва миновав прибрежные кусты, останавливается. Команду «Хальт!» понимает прекрасно. Её сейчас в радиусе сотни километров понимает человек в любой военной форме. Хоть в немецкой, хоть в советской.

— Камрады! Я — ефрейтор Ланц, 88-й разведывательный батальон. Попал в плен русским после лёгкой контузии несколько дней назад.

Через полчаса ефрейтор стоит навытяжку перед полковником Милбергом и чётко докладывает, что с ним случилось, когда и зачем его отпустили русские. Если коротко — парламентёр. Пакет с подмокшим краешком уже в руках оберста, командиром 18-ого полка панцерваффе и ударным авангардом, в составе которого ещё 52-й стрелковый полк плюс по мелочи. Разведка, сапёры, связисты, артдивизион. Общая численность чуть больше шести тысяч человек. Восемьдесят танков и стрелковый полк с усилением — внушительная сила. И он, полковник Милберг ничего не может сделать. Он уже знает, что в этом пакете. Об этом второй день намекают непрерывно кружащие над головой самолёты. Иногда меняется состав и численность, но никогда меньше трёх. Ничего не делают, не стреляют, не бомбят, просто летают по кругу.

Сначала пробовали отогнать зенитным огнём, русские тут же атаковали, пуская свои ужасные ракеты типа Nebelwerfer. Или бомбили. Ужасно неточно, зенитки почти не пострадали, но войска расположены компактно и два лёгких танка вдребезги. После этого полковник запретил стрелять по «мирным» наблюдателям.

Бомбили их по ночам. Первые две ночи многие не спали, позже привыкли. Организм человеческий в определённый момент просто говорит: идите все к чёрту, хоть режьте меня на куски, я спать пошёл.

— Ефрейтор, русские обязали вас вернуться?

— Нет, герр оберст!

— Хорошо. Побудьте здесь.

— Герр оберст, разрешите в свой батальон?

— Нет. Побудьте здесь, — могут появиться вопросы, и мало ли что он камрадам расскажет.