От винтовок и пушек поднимался такой дым, что половины поля боя было не разглядеть. Тем не менее за первой линией фронта маленький фунгус увидел Феро, La Bête. Сидя верхом на коне, тот размахивал шпагой и отдавал приказы, которым прочие беспрекословно подчинялись. Феро был в центре всеобщего внимания: войско, казалось, следило в первую очередь за ним, а уж потом за ходом сражения. А фунгусы в это время критиковали своего командира, то есть его самого.

– Ты пришел последним. У тебя короткие ноги, ты ползаешь еле-еле. Как же ты будешь возглавлять атаку? – язвительно распекали Коротыша.

Они будто забыли о том, что сами же заставили его взять на себя командование. И если их вождь выглядел усталым, вернее, обессиленным, то случилось так потому, что ноги, которые достались ему не по собственной воле, были слишком коротки, к тому же ему приходилось препираться со своими подчиненными из-за каждого нового приказа. Прячась в кустах, Коротыш сказал себе: «О да – люди отличаются от фунгусов. Они беспрекословно подчиняются своим начальникам, в отряде же фунгусов любой осмеливается давать указания тому, кто командует». Впрочем, все это большого значения не имело, особенно сейчас, когда их единственная цель заключалась в том, чтобы спасти собратьев, прятавшихся за скалами, и разбить армию людей.

Коротыш вернулся к отряду и собрал фунгусов вокруг себя:

– Смотрите, что у меня есть.

Он показал им желтое знамя с символом «()», пробитое испанскими пулями и запятнанное высохшей человеческой кровью и старыми спорами фунгусов. Оно было измято, края обтрепались. Все посмотрели на флаг, который объединил их в день Великой битвы. Сейчас знамя должно было вдохновить их на борьбу – и фунгусы принялись ощупывать ткань пальцами, тысячами своих пальцев. Коротыш чувствовал, как обжигают их воспоминания. Целые облака спор, словно стая комаров, взметнулись в воздух и опустились на флаг. Наконец командир отряда взял знамя, обвязал им свою цилиндрическую грудь и сказал:

– Помните, что люди убили Кривого!

Подбодрив своих солдат ложью, Коротыш повел отряд в наступление на французский арьергард.

Три сотни фунгусов вышли из леса плотным строем, похожим на кирпичную кладку в стене. Они были преисполнены решимости и непоколебимы, но двигались медленно, сдерживая владевшую ими ярость. Коротыш выступал в первых рядах построения. В пылу сражения люди их не замечали и стреляли в противоположном направлении. Лучше и быть не могло: французы потеряют еще несколько драгоценных минут, прежде чем увидят, как триста фунгусов обрушиваются на их спины.